разочарованию? Наше прибытие – кульминация их почти трехвековой истории. Подумай о том, как у них опустятся руки, если мы улетим!»
«Они работают над созданием гиперпространственного двигателя, – упорствовал Ральф. – Вероятность того, что это у них получится, ничтожно мала. Но они этого не знают. Им удалось генерировать поле, и они думают, что достаточно будет правильно отрегулировать подачу энергии и обеспечить более эффективную изоляцию. Они понятия не имеют, что первый гиперпространственный скачок возник, когда стал плавиться свинцовый резервуар, и Глэдхайм, чтобы проверить его, взял настольную лампу в виде чугунного уличного фонаря».
«Ральф! – пожала плечами Бетти. – Ты очень логично рассуждаешь. Твои аргументы вполне последовательны – но совершенно неудовлетворительны в эмоциональном отношении. Они не кажутся мне справедливыми».
«Пф! – фыркнул Ральф. – Давай не будем заниматься мистикой».
«И в то же время, – тихо прибавила Бетти, – давай не будем изображать из себя господа бога».
Наступило длительное молчание.
«Ральф?» – позвала Бетти.
«Что?»
«Разве нет какого-нибудь способа, ну какого-нибудь…»
«Какого-нибудь способа – сделать чтó?»
«Почему мы обязаны нести ответственность за такое решение?»
«А кто еще может принять это решение? Мы стали своего рода инструментами судьбы».
«Но это их жизнь, а не наша».
«Бетти! – Ральф Велстед устал спорить. – В данном случае мы никак не можем сложить с себя ответственность. Только от нас зависит, в конечном счете, пустить их на Землю или нет. Только мы можем видеть обе стороны ситуации. Это ужасное решение – но я говорю „нет“».
Они больше не спорили – и, по прошествии какого-то времени, заснули.
Поздно вечером, через три дня, когда Бетти собралась раздеваться перед сном, Ральф остановил ее. Она взглянула на него широко раскрытыми глазами, ее зрачки испуганно почернели.
«Положи в сумку все, что хочешь взять с собой. Мы улетаем».
Бетти замерла, напряглась, но постепенно расслабилась и сделала шаг к мужу: «Ральф…»
«Да?»
Она не могла найти в его топазовых глазах никакой мягкости, никакой неуверенности: «Ральф, это опасно. Если они нас поймают, нас казнят – за чудовищное предательство». Отвернувшись, она пробормотала: «И они будут по-своему правы».
«Придется рискнуть. Помнится, я сказал то же самое, когда мы решили приземлиться. Все мы когда-нибудь умрем. Возьми свои вещи, и пойдем отсюда!»
«Нужно хотя бы оставить записку – что-нибудь…»
Ральф указал на конверт: «Вот записка. Я поблагодарил их за гостеприимство. Написал, что мы – преступники, из-за чего не можем вернуться на Землю и не хотим никому объяснять, как это можно было бы сделать. Лучше я ничего не смог придумать».
В голосе Бетти снова послышалось раздражение: «Будь спокоен, они тебе поверят».
Она