Мне, привыкшему к затворничеству, очень трудно понять, все, о чем ты говоришь, да еще после того, когда оглушил меня великолепной музыкой.
Старик невольно взглянул на худые и длинные пальцы Пианиста, все еще лежавшие на клавишах рояля. На красивой, но слишком бледной руке его блистал перстень с бриллиантами в виде треугольника. Он сразу же вспомнил знак того тайного ордена, к которому его всегда причисляли.
– Ничего, ты прицыкнешь, – успокоил его Незнакомец, – это только в начале трудно. Но человек ко всему привыкает. Тебе понравилось, как я играл, – то ли отметил, то ли спросил он, но ответа явно не ждал.
– Это было божественно, великолепно, – говорил Старик, не привыкший ничем и никем восторгаться.
Говорил он искренне, не собираясь льстить даже своему нежданному гостю. Но Пианист все-таки немного поморщился
– Я принимаю только второй эпитет, а первый нет, хотя мне понятно, что ты хотел сказать, – прибавил он, словно извиняясь за то, что оказался таким несговорчивым, даже строптивым.
Они помолчали немного, прислушиваясь к тишине, царившей в замке.
– Ну что же, вот мы и познакомились, я надеюсь, что соседство наше будет приятным, и мы немного развлечемся, а музыка нам в том поможет…
За последними словами была скрыта какая- то двусмысленность, вряд ли стоило понимать его изречение прямо – игра слов, игра смыслов – не больше того. Но Старик запомнил все, что было сказано в тот вечер, даже интонации, с которыми Пианист произносил слова.
Гость уже уходил, быстро пересекая залу – дивная легкость царила в его движениях. Старик упрекнул себя за то, что даже не спросил у гостя, в какой из комнат тот расположился и удобно ли ему там, ведь хозяином все еще оставался он. Хотя герцог в том уже не был до конца уверен.
– Ничего, не волнуйся, дружище, я привык все делать сам, – заверил его тот, – я поселился в той комнате, которую все обходят стороной, а она так хороша. Она мне подходит больше остальных. Не волнуйся особенно, мне ничего не нужно из тех людских благ, о которых вы так печетесь.
С этими словами он скрылся из вида, (комната была в южном крыле замка). А герцог стоял посередине зала, и даже при желании он не смог бы догнать гостя.
Но что это было – наваждение или все происходило на самом деле?
Он не смог бы ответить на этот вопрос, даже если бы и захотел Читать было уже поздно. К тому же, он был слишком взволнован, чтобы погрузиться в текст и понять то, о чем ему рассказывает великий писатель. Вероятно, судьба приготовила для него на закате дней нечто невероятное.
Герцог наконец сдвинулся с места, погасил свечу и закрыл рояль. Но и теперь, давно смолкнувшая музыка, все еще продолжала витать по огромной пустой зале.
ГЛАВА 4 МОНОЛОГ ДВОЙНИКА
Сколько нового и интересного случилось в тот вечер, даже представить трудно, вот уж точно – затишье бывает перед бурей.
Старик Ра должен был все это осознать и пережить, а потому