и не понятно о чем сообщая: то ли о стабильности, то ли о заброшенности. Позвонив во входной звонок, она услышала тот же, не изменившийся, сигнал – раздражающую, резкую, абсолютно не похожую на настоящую «трель соловья». Быстро стали слышны приближающиеся шаги матери:
– Алиса! – лицо матери озарила, после некоторого колебания, улыбка. – Проходи! – затем она заметила Ирму. – Ирма пусть тоже заходит. Я как раз испекла блины. – Ирма подала сигнал, что останется снаружи. Мать и Алиса вошли в дом и направились на кухню.
– С клубничным вареньем? Как всегда? – немного иронично спросила Атаманенко.
– Ты же знаешь. Я всегда пеку блины с клубничным вареньем. И мы договорились больше это не обсуждать, по твоей же просьбе.
– Прошло больше пятнадцати лет!
Но мать, казалось, не услышала эти слова и вновь, улыбнувшись, принялась хлопотать на кухне.
– Мама, я – беременна, – в голосе Алисы смешалась гамма самых разных чувств: радость, надежда, страх и бессилие.
– Ох! Я рада! Наконец-то Вы сможете завести настоящую семью с Сашей, какой хороший молодой человек! – мать обняла Алису и принялась намазывать блины вареньем, на её лице была добросердечная улыбка. Вдруг в глазах появился странный блеск. – Вы его будете крестить?
Алиса замялась с ответом. Внезапно мать бросила свое занятие с блинами, быстро подошла к Алисе и начала расстегивать верхние пуговицы на её блузке:
– Ты носишь крестик? Где он? – было понятно, что мать перестала себя контролировать. – Почему ты не носишь крестик??? – мать теребила Алису за воротник и дочь схватила её за руки, в попытке остановить.
Тем временем, Ирма, ожидая Алису на улице, услышала странные звуки, которые доносились из погреба. Как будто кто-то ритмично ударял железные прутья друг о друга. Любопытство девушки взяло вверх и она подошла к двери погреба, которая была заперта только на железный засов. Открыть его не составило труда и Бера заглянула внутрь. В погребе было темно, поэтому она не могла что-то разглядеть. Спускаться вниз девушка не решилась и уже было хотела захлопнуть дверь, как вдруг Заза выпрыгнула из рук и мигом, на запах еды, шмыгнула внутрь. Ирме не оставалось ничего другого, как спуститься в погреб, чтобы забрать собачку.
Подсвечивая путь айфоном, Бера спускалась по темному погребу вниз. Звуки «регулярно ударяющихся друг о друга железных прутьев» стали громкими, а их источник явно находился всего лишь двумя метрами ниже. Стало страшно и фантазия начала рисовать разные нехорошие картины. Сделав еще шаг вниз, Ирма направила подсветку от телефона перед собой и свет озарил все, что находилось в погребе. Неконтролируемый короткий всхлип ужаса издала Бера и её сердце бешено забилось. Перед ней предстало дикое зрелище: посреди погреба раскачивалось кресло-качалка, в котором сидела огромная фарфоровая кукла и застывшими глазами смотрела на девушку. Сверху был установлен какой-то железный