а бедняки, по привычке, на чужих, совсем за бесценок и ещё больше жаловались властям. Совсем де, мы угнетённые.
Власти подумали, подумали… и решили, что с принципом разделения они перегнули палку и принялись объеденять в коллективные хозяйства, тогда уж заработают…
Трудиться перестали все.
«Странно»,– удивились большевики и ловко придумали… «всё-таки лучше отнимать и разделять, тогда хоть кто-то работает». Отняли свободу у одних, разделив их колючей проволокой с другими…
Заработало!
В учебниках истории это называлось раскулачиванием и коллективизацией, а руководил всем этим товарищ Яковлев, тот который был Яша Эпштейн, племянник тёти Зины Мехлис, она, таки, до сих пор живёт в конце Комсомольской улицы.
Обелиск со звездой свято охранял хозяйство Божемских от посягательства сторонников метода «отнять и разделить».
Очередная дочурка, родившись через год после первой, подтвердила филигранное мастерство и точность родителя как специалиста по девочкам. Наместник не явился и в этот раз. Прагматичный аграрий, продолжал пахоту и внесение семян в благодатную почву супружества с завидной интенсивностью. Врачи, утверждающие, что воздержание полезно, предполагают и другое – «излишества вредны». Словом, Ян заболел. «Все болезни от нервов, – говаривал местечковый врач Арон Исаакович, – только сифилис от удовольствия». Нет, нет, любимая присказка эскулапа не имеет к болезни Яна никакого отношения. Но факты вещь упрямая, и попробуй пойми, в чём залог здоровья: в воздержании или в исполнении желаний?
Кстати, о желаниях. Один из предметов, хранившийся Янушем в тайне от всех, вызывал неутолимое желание, даже жажду воспользоваться им. Вещи, создаваемые людьми, всегда служат определённым потребностям. Предназначение револьвера, системы Наган, можно истолковывать однозначно, а полный барабан предоставляет возможность использования предмета по назначению не менее шести раз. Однажды вечером, в те дни болезнь Яна для окружающих ещё была не видна, а его внутренний голос уже произнёс приговор, произошёл разговор двух родственников о взаимном уважении и помощи. Сговорившись о своём заветном, свояки на следующий день, но разными путями, отправились в сторону Козацкой одаи…
Каждый имел свои собственные задумки, не совпадающие с намерениями партнера. Отсчитали положенные тридцать три шага, сноровисто принялись рыть. Смеркалось. Копали молча, до изнеможения, наконец, лязгнул камень. Марчук алчно ухватился за край плиты, поднатужился… Выстрела он не услышал, пуля вошла в затылок раньше, чем звук в уши. Незадачливый шурин распластался поверх, так и не ставшего ему одному принадлежать, (как он полагал) сокровища. Ян тщательно привёл место захоронения в состояние могилы Чингисхана. Дело сделано…
«Зачем расспрашивать подлюгу самого, мол, ты убил? Кто ж признается? Нет, «око, за око, зуб за зуб», спасибо невестке за дорогой подарок – наган, да еще с полным барабаном. О, эта Фаня знала, что дарить! Вовремя