было теплого маминого животика, ее сладкого молочка, шершавого язычка, которым тебя моют. Соседка и Хозяйка грели меня своим дыханием, целовали, пальцем массажировали животик, кормили по часам и всеми силами пытались заменить родительницу. Надо отдать должное, у них это неплохо получалось. Однако отчаяние меня не покидало.
По всей видимости, именно поэтому моя пушистая шерсть стала выпадать и я, к своему стыду, совершенно облысел. Остался лишь небольшой хохолок на голове и несколько шерстинок на подбородке. Все это приводило в безумный восторг мою Хозяйку, которая не переставала смеяться, глядя на меня. Но как бы там ни было, столь стремительное облысение ее обеспокоило и она понеслась со мной к ветеринару.
В очереди к врачу какая-то женщина поинтересовалась у нее:
– Сирота?
Хозяйка, прижимая корзинку со мной к груди, гордо ответила:
– Почему сирота? Ведь у него есть мы!
– Значит, сирота, – глубокомысленно ответила незнакомка. А я в этот момент понял, что совершенно не одинок и у меня есть семья. Я проникся такой любовью к своей Хозяйке, что дал себе клятву— никогда и никому не дам ее в обиду. Чтобы чужая женщина это тоже поняла, угрожающе зашипел в ее сторону, высунув как можно дальше розовый язычок. Она испуганно отшатнулась:
– Какой-то у вас странный котенок.
– Может быть и странный, – с вызовом произнесла Хозяйка, – но любимый!
На этом разговор прекратился. Незнакомка отодвинулась от нас подальше. Думаю, испугалась моих угроз. Мы сидели и терпеливо ждали вызова к специалисту.
Кто же думал, что в кабинете у врача, меня ожидает очередное жуткое унижение! Тетя-ветеринар, даже не приступив к осмотру, вдруг спросила: – Он у вас сфинкс? – Нет, – строго ответствовала Хозяйка, – у него папа был бомж!
Комментарий врача просто убил:
– Можно подумать, сфинксы бомжами не бывают!
Я обиженно заорал. Нет, ничего против данной породы кошачьих не имею. Но зачем же меня, красивого котейку, пусть на тот момент слепого, сравнивать с этими лысыми пришельцами?
– Ишь, какой горластый, – удивился ветеринар, – значит, будет жить! А на счет шерсти, не волнуйтесь! Это он перенервничал. В таком возрасте остаться без матери – сильный стресс. Обрастет!
Кто бы сомневался! Лично я ни минуты… Зачем надо было меня таскать в звериную больницу так и не понял… Скоро я, действительно, оброс. Только таким пушистым, как моя мама Леся не стал.
Ох, как же тяжело о ней вспоминать. Она вскоре после моего рождения ушла за радугу, оставив всех и, прежде всего мою Хозяйку, в глубокой печали…
У меня много имен: Бюлюль, Сахарок, Рафинадик, белогвардейская морда, гадский кот… Последнее имя произносится с различной интонацией – от нежно-ласкательной до злобно-агрессивной. Иногда Хозяйка орет: «Я убью этого кота!». Никак не могу понять, это еще одно мое имя или нечто другое. Единственный человек, который относится ко мне с уважением, это сестра Соседки Ирина. В отличии