залилась краской. Ночуют. Они здесь ночуют.
– Я нашла тебе квартиру, – продолжала меж тем тетка. – Не здесь, потому что здесь дорого. В пригороде. Ничего, поездишь, я хуже начинала. Деньги есть у тебя?
Сашенька, и без того румяная от смущения, стала как вареная свекла. Вот оно, начинается! «Деньги Лидке не показывай», – предупредила мама.
– А, понятно, – усмехнулась Лидия Павловна. – Тебя предупредили о моих аппетитах. Сколько там у тебя? Чтобы я не позарилась.
– Тысяча долларов, – пролепетала Сашенька. – Мне тетя дала.
– Сколько же Марья постилась? – расхохоталась Лидия Павловна. – Тысяча долларов, ты подумай! Целое богатство!
– Еще рубли есть. Мама накопила.
– Что, пустила кровь родительнице? И тетку выпотрошила. Зачем? Чтобы Москву посмотреть?
– Я… – Сашенька сглотнула. – Хотела в институт…
– У тебя же, вроде, есть образование? – удивленно приподняла свои идеальные черные брови тетка. – Кстати, какое?
– И… Институт Культуры.
– Институт чего, прости?!
Ее смех Сашеньку просто убил. Тетка смеялась до слез. Они стояли в зеркальной комнате и во всех зеркалах отражались нахохлившаяся, как воробей, до крайности смущенная таким ледяным приемом Сашенька и роскошная, величественная Лидия Павловна Бестужева. Госпожа и ее затюканная горничная. Королева и гувернантка детей ее дворецкого. Барыня и крестьянка со скотного двора. Ибо для Лидии Павловны запах «Красной Москвы» был так же оскорбителен, как и запах навоза.
– Ты можешь остаться здесь переночевать, – сказала она снисходительно, перестав смеяться. – Но завтра ты отсюда уберешься вместе со своим барахлом. Я тебе, так и быть, помогу. Двести пятьдесят в месяц будет стоить твоя квартира.
– Так дешево? – удивилась Сашенька.
– Долларов, дура, – начала терять терпение Лидия Павловна. – Поэтому тебе надо как можно скорее устроиться на работу. Я планировала пристроить тебя секретарем-референтом к одному моему клиенту, он мужик неплохой, денежный и щедрый, но там нужно знание иностранных языков, английского и хоть немного итальянского. Но главное – модельная внешность. Я не ожидала, что ты такая маленькая, – обидно сказала она. – Моя средняя сестра нормального роста.
Сашенька никогда не считала себя коротышкой. Сто шестьдесят пять вполне нормальный женский рост. У них в Грачах она даже считалась высокой. В провинции народ мельче. Но тетка возвышалась над ней почти на голову. Должно быть, в классе Лиду Горбатову дразнили Дылдой.
– Мне надо выпить, чтобы все это пережить, – сказала Лидия Павловна и, оттеснив племянницу плечом, зашагала на кухню.
Сашенька уныло двинулась следом. Собственно, это было одно огромное помещение: кухня, соединенная с гостиной. На низком столе перед огромным угловым диваном стояла открытая бутылка вина и бокал со следами чего-то красного на дне. Сашенька, которая пила только шампанское по большим праздникам, опять впала в ступор.