головного транспорта офицер передал условный сигнал и приказ «подойти к борту ближе», катера осторожно приблизились и остановились метрах в тридцати, подрабатывая машинами и по-прежнему не сводя с надстройки стволы пушек и пулеметов.
В этот момент на крыле ходового мостика показался сначала катерный офицер, а сразу же за ним вышел сам ВИЦЕ-АДМИРАЛ РОЖЕСТВЕНСКИЙ. Его высокую худощавую фигуру все узнали сразу. На лице не было и следа от той болезненности, что запомнилась всем после последнего адмиральского смотра.
Матросы, при столь неожиданном появлении своего командующего, отскочили от пушек как черт от ладана и вытянулись во фрунт. Зиновий Петрович оглядел оба катера, бросил взгляд в сторону нашей якорной стоянки, откуда уже спешили два дежурных миноносца с «Жемчугом» во главе, после чего взял под козырек и сказал через мегафон, чтобы всем слышно было: «Благодарю за службу!»
С катеров грянул нестройный ответ еще не пришедших в себя матросов. После чего, забрав досмотровую партию, катера вернулись к патрулированию, а транспорты, передав по беспроволочному телеграфу и фонарем личный позывной Рожественского, двинулись к рейду.
Пожилой комендор с «Осляби», приписанный к одному из катеров, сказал, блеснув знанием светской жизни:
– Должно, в санаторию ездил! – И кивнул в сторону удаляющихся транспортов. – Вишь как помолодел-то! – И вытер рукавом форменки крупные капли пота со лба.
На эскадре командующего ждал приятный сюрприз. За время его черноморского вояжа все недоразумения с Гамбургско-Американской компанией были разрешены усилиями чиновников из Петербурга, и теперь её угольщикам предписывалось сопровождать эскадру, подчиняясь всем требованиям Зиновия Петровича Рожественского. Кроме того, отряд Добротворского уже присоединился к эскадре и включился в полной мере в боевую подготовку. По старому знакомству[11], Рожественский пригласил капитана первого ранга Добротворского к себе на ужин, где тот предоставил ему собственные планы построения эскадры в бою.
На следующий день, после прибытия, командующий заслушивал доклад штаба и флагманов о проделанной в его отсутствие работе. Все было в порядке. Никаких происшествий не случилось. Учеба экипажей и офицеров шла по утвержденному расписанию. Ремонт машины на «Бородино» закончили две недели назад и провели ходовые испытания. При этом броненосец разогнался до 17 узлов, имея на борту полный запас угля и воды. И это, по утверждению стармеха броненосца, был не предел. Просто побоялись посадить машины раньше времени. Судя по запасу пара, можно было выжать еще с полузла, а то и больше. За месяц с небольшим корабли шесть раз выходили в море на маневры с обязательными стрельбами[12]. Дважды практиковались в централизованной стрельбе отрядами на дальность до 50 кабельтовых, но хорошими результаты этих стрельб назвать пока было нельзя. Несмотря на полигонные условия, очень быстро терялась пристрелка при движении кораблей,