их, видите ли… Сонное царство! А ей что прикажете делать? Умирать от скуки? Нет уж! Спите тут сами!
В нетерпении Маша натянула белый спортивный костюм, и, завязав волосы в хвост, вприпрыжку выбежала во двор.
Приятная свежесть коснулась щёк, чистый воздух вливался в ноздри, омывая прохладой лёгкие. За зелёными вершинами надменно высилось плато, сверкающее белизной снежной шапки. Лёгкий ветер шелестел листвой – лес был совсем близко – рукой подать. Засунув планшет под мышку, Маша выскользнула за ворота – раз уж все такие сони, она сама отправится осваивать местность.
Настроение было чудесным. Умытая росой природа, как дитя, выглядела сейчас особенно нежной, невинной. Свернув с извилистой дороги, Маша спустилась к речке и зашагала по камням вдоль берега, с любопытством рассматривая домики на той стороне: то жилые, с детскими колясками, цветными игрушками во дворе и развешанным на верёвках бельём, то заброшенные, с выбитыми стёклами, опутанные виноградом, окружённые громадными зонтами белокопытника.
Речка свернула вправо, огибая валун. По желтоватой протоптанной тропе Маша поднялась на пригорок. Дорожка повела дальше – через расшатанный мосток, сквозь заросли фундука, по-над набирающей мощь горной рекой.
На скалистом выступе, нависшем двухметровой стеной над бурлящими водами, Маша остановилась. Носком кроссовки столкнула камешки с высокого края – бирюзовая вода поглотила их мгновенно. Маша отошла на шаг от обрыва и потянулась счастливо. Красиво вокруг! Для полного удовольствия не хватало только музыки. Она достала было наушники, но, передумав, нажала на виртуальную кнопку планшета. Пространство над чашей заводи, над огромными серыми камнями, рассыпанными неведомым великаном по ту сторону бегущей к западу воды, заполнила композиция Яна Тирсена и понеслась эхом дальше.
Алёша поднялся до рассвета. Вместе со всеми на молитвенном правиле прочитал молитву мытаря и предначинательную, молитву ко Святому Духу и к Пресвятой Троице, молитву Господню и Тропари Троичные, Символ веры и молитвы Макария Великого, а потом мысленно воззвал к иконе Спасителя: «Сохрани мою душу, Господи, в чистоте от греха прелюбодеяния, от блуда и бесовских мыслей! Избавь мене, Господи, от встреч всяких, проведи мой путь в благом одиночестве. Наставь мене, Господи, на путь истинный!» Осеняя себя крестом, он, как должно, отбил двадцать земных поклонов.
После постной трапезы похожий на бухгалтера Никодим, отец-эконом, зачитал по списку послушания для братии и трудников, отмечая что-то карандашом в большом блокноте. Никодим Алёшу недолюбливал, да тому было всё равно.
Нахлобучив на пшеничные волосы скуфью, в длинном сатиновом подряснике Алёша побрёл в лес за боярышником – выполнять, что велено. Кудлатый, бурый с белыми подпалинами пёс Тимка увязался следом. По дороге к поляне он радостно гонял вокруг послушника, тыкался в пальцы мокрым носом, прыгал на него, пачкая чёрную ткань желтоватыми отпечатками крупных лап. Алёша смеялся и кидал кудлатому другу палку.
Пока послушник набирал в мешок алые ягоды, Тимка куда-то запропастился – должно