пользования… Скоро вам все это понадобится.
– Да нет, спасибо. Я думаю, что мне уже поздно осваивать Интернет. – Вязников улыбнулся, виновато развел руками. – Стар я уже. Это все – ваша прерогатива. У вас дома стоит компьютер?
– Да.
– Хороший?
– Так себе. Два года назад покупал.
– Напишите ходатайство на имя ректора, Игорь. Через два дня мы поставим вам домой Вэ-Вижн-III. Так, по-моему, последняя модель называется? С выделенной линией Радионета. Бесплатной, разумеется. Это я вам гарантирую.
– Вот это да! – потрясенно выдохнул Игорь. – Спасибо, Владислав Николаевич! Я на вас век молиться буду…
– Я тут не причем. Ректор звонил. "О молодых российских ученых надо заботиться", – сказал он. Так что, когда получите Нобелевскую премию, поделите ее с ним.
– Да нобелевки нам на всех хватит! – с энтузиазмом воскликнул Игорь. – Лишь бы дали! А то ведь зажмут, гады…
Игорь улыбнулся, вспоминая тот, кажущийся уже давним, разговор с профессором. Как быстро летит время! Год прошел с тех пор. Начиналось все, как водится, с энтузиазма, с аврала, с горячечной круглосуточной работы, когда казалось – вот-вот, и все будет готово… А потом, само собой, все утихло, превратилось в рутину, в унылые бессмысленные обсуждения, когда так трудно доказать что-либо ученым старикам, погрязшим в консерватизме. Все утонуло в бесконечных согласованиях и придирках к каждой букве и цифре. Очнулась Москва, прошляпившая столь выгодную тему, но вместо того, чтобы делать что-то срочно самой, пытаться опередить Нижний Новгород, начала топить конкурента без зазрения совести. Да и отклики на первые статьи Игоря Маслова из-за рубежа отличались исключительной, прямо-таки злобной недоброжелательностью.
Работа Маслова тормозилась всеми возможными способами, двигалась с невероятным трудом – как телега, увязшая колесами в липкой грязи и влекомая тощей измотавшейся лошаденкой. В качестве лошаденки выступал, естественно, сам Игорь. Остальные давно уже бросили помогать ему, – если и вспоминали вдруг о его работе, то только для того, чтобы кинуть в Маслова еще один ком грязи. Только профессор Вязников, благороднейший человек, отстаивал еще результаты исследований по слепунам. Но насколько его могло хватить?
Может быть, действительно существовала какая-нибудь мировая мафиозная структура, не допускающая вторжения в секреты Слепых Земель? Да нет. Не было никакого организованного заговора. Игорь знал, что причина его научных неудач лежала внутри душ людей. Невосприятие слепунов было встроено в душу каждого человека с самого рождения. Любой нормальный человек отторгал Слепую Землю инстинктивно – не сознавая этого. Обычный индивидуум не только не видел слепун – он не способен был даже думать о нем. А если его заставляли думать о слепуне долго, то он приходил в раздражение. И старался вернуться в свое естественное состояние как можно скорее – не думать о Слепой Земле, не видеть ее и вообще не замечать ее существования.
А что же сам Игорь? Он что, был устроен по-другому?
Именно так – Игорь