толстого демона с круглыми глазищами, широченным ртом, короткими ногами и сложенными на животе руками. У реки на камнях были высечены люди и морские животные, большие глаза, концентрические окружности и ямки с блюдце величиной. А огромный камень высоко на склоне над домом был обтесан в виде обозревающей долину черепахи. Возможно, эта черепаха служила жертвенным алтарем. Тогда ни один археолог еще не работал на Фату-Хиве. Покойный отец Вилли встречался с немецким исследователем Карлом фон Штейненом, когда тот в 1897 году посетил Маркизы, собирая этнографический материал для Берлинского музея. Три американских этнолога из музея Бишоп на Гаваях – Э. Хэнди с женой и Ральф Линтон – изучали культуру важнейших островов Маркизского архипелага, но раскопками никто не занимался.
Что ни шаг – новое открытие. Под нашими нарами быстро скопилась груда великолепно отшлифованных каменных орудий, маленьких фигурок и украшений из камня, раковин, черепахи или человеческой кости.
Только наши голоса звучали в долине. Мы чувствовали себя единственными уцелевшими после забытой катастрофы. Пробовали представить себе повседневную жизнь наших предшественников, их труд и праздники, радости и проблемы. Раньше мне были знакомы лишь безжизненные экзотические изделия, о которых я читал в Осло или которые рассматривал в берлинском Музее народоведения. Теперь я находил эти вещи там, где они были в обиходе; их форма и функция отвечали нашим собственным потребностям, и мы убеждались, что прежние владельцы решали свои проблемы самым естественным способом, который стал естественным и для нас тоже. Творцы древних орудий перестали быть для нас неведомыми чужаками, мы узнавали в них Терииероо и Фауфау, наших друзей в деревне на берегу, самих себя. Или вернее: мы, современные люди, привыкли считать себя совершенно отличными от людей прошлого, а на самом деле ничего подобного, пусть даже мы живем иначе, потому что сделали какие-то изобретения и начали по-другому одеваться. И я стал смотреть на антропологические науки уже не так однобоко, как смотрел дома, за письменным столом, когда пытался осмыслить противоречивые гипотезы исследователей, подчас не видевших ни одного пассатного облака и не бывавших ни на одном полинезийском острове. Вопрос о том, как обыкновенные полинезийцы, мужчины и женщины, за много столетий до знаменитых путешествий капитана Кука, Колумба, Марко Поло добрались до этих уединенных островов, начал занимать меня куда сильнее, нежели миграции каких-то жучков и улиток.
Шли недели. И в мозгу запечатлевались не столько маркизские изделия искусства и насекомые, сколько сознание того, что ты неотъемлемая, опекаемая частица природы, а не воюющий с ней беглец. Цивилизованный человек объявил войну среде, битва развернулась на всех материках и грозила охватить самые далекие острова. Сражаясь с природой, человек мог рассчитывать на победу