молодильные яблоки, тот и будет править царством. Возражения есть?
– Есть! – ответил царь. – Править царством буду я. Встречные возражения есть? Встречных возражений не было. Отец широко улыбнулся.
– Отлично, а теперь поговорим серьезно. Тот, кто привезет мне яблоко первым, и будет править царством после меня. Я все сказал!
– Ура! – тихонько воскликнул Никита.
– Это у меня «ура»! – перебил его Афанасий.
Я же ничего не сказал. Потому что не сразу поверил в то, что и у меня появился шанс стать царем.
Теперь предстоит большой и серьезный разговор с Мартином по поводу путешествия в дальние страны. Будем готовиться к походу.
Мартин – мой одногодка, он крестьянин по сословию, но мы дружили с детства, мало заботясь о том, что это вызывало кривотолки среди придворных. Отец не устраивал скандалов и не говорил, что простолюдинам и царевичам негоже общаться на равных. Вместо этого он с ехидцей помянул чванливых придворных, которые лопнут от негодования, узнав о его указе, и назначил Мартина моим слугой.
С той поры любой, косо посмотревший на «выбившегося в люди» крестьянского сына, рисковал получить по шее. Кто рукой, а кто и топором: отец – жесткий человек и в подобных делах не мелочится.
Советник Александр, тезка отца, не имел ничего против Мартина и с иронией отвечал редким жалобщикам на несправедливость этого назначения:
– Царь высочайшим повелением призвал его из грязи в князи, а ты смеешь выступать против мудрых указаний его величества? Да ты знаешь, что с тобой после этого сделают? Смотри сюда! – Советник закатывал глаза и высовывал язык набок, убедительно показывая висельника. Жалобщики застывали с приоткрытыми ртами. – Строго между нами: царь ищет, кого спустить из князей в грязь. Он хочет соблюсти закон равновесия в приводе. Ты намекни ему о назначении Мартина, и он поймет, что искомый противовес стоит перед ним! Ты согласишься стать гирькой-противовесом ради сохранения вселенской гармонии и порядка?
– Но… – заикался было жалобщик. – Я думаю…
– Думаешь? Чего тут думать – действовать надо! – расплывался в улыбке советник. Он вставал из-за рабочего стола, подходил к жалобщику и по-отечески хлопал его по плечу: – С удовольствием помогу тебе в этом серьезном и крайне ответственном деле!
– Но я еще не додумал до конца!..
– Десяти лет в тихой и охраняемой камере Башни Заключенных хватит?
– Еще как! – отвечал испуганный жалобщик, немедленно бледнея или краснея – кому как нравилось. – То есть, я уже… Что тут думать? Указы царя-батюшки пересмотру не подлежат, потому как справедливы и точны!
– Правильно мыслишь! – добродушно улыбался советник. – А теперь иди и радуйся жизни. Это приказ! И поверь мне, это хороший приказ, а его нарушение карается ссылкой или смертной казнью. Не подведи себя! – Советник делал эффектную паузу и деловым тоном добавлял: – Да, и вот еще что: не хлопай дверью. Она едва держится после того, как ты рывком ее открыл, выдернув почти все гвозди из петель!
Обескураженный