Стихотворная окрошка. Михаил Гарцев

до смерти – и всего-то.

      И. Фарамазян «Гарцеву»

      Словно нищий на паперти,

      я веду свой пиар.

      Ведь стихи, как вы знаете,

      это тоже товар.

      Кто-то хлещет и свищет,

      я мелодией пьян.

      Чьих-то нот переписчик,

      как сказал Фармазян.

      Чьих-то нот переписчик,

      я к вам лезу в окно…

      Не отвалите тысячи,

      не нальете вино.

      Но, хоть, крикните:

      Браво!

      И мне хватит вполне.

      В этой сладкой отраве —

      я как в горьком вине.

      Заглотну поскорее,

      и опять за свое.

      От проклятых евреев,

      ну, какое житье.

      От проклятых евреев,

      может быть, иногда

      кто-то вдруг подобреет,

      где-то вспыхнет звезда.

      Кто-то сладко заплачет,

      и мне хватит вполне.

      На последнюю сдачу

      утоплюсь я в вине

      от полнейшего счастья.

      От избытка всех сил

      разлетятся на части

      склянки красных чернил.

      Разлетятся на части,

      и закончится путь…

      Только ваше участье

      меня сможет вернуть.

      Ну а если забудут —

      чья же в этом вина —

      ну, так сдайте посуду,

      помяните меня.

      «Я видел, как спортсмены плачут…»

      Я видел, как спортсмены плачут,

      когда взойдут на пьедестал.

      Все неудачи и удачи,

      все – только этот миг вобрал.

      Не защищал я честь сов. сборной,

      но подкатил раз к горлу ком.

      В тот день, держа свой первый сборник,

      стоял у двери в отчий дом.