бы я ударила правой…
– Это уже был бы не хук, – продолжил я за нее, поднимая толстяка.
– А что? – Демоница рассматривала свой кулак, стараясь разгадать, что бы это могло быть.
– Это был бы для него полный… – не задумываясь ответил я, одновременно очищая вонючего Кабрама заклинанием идришей.
Рабэ застыла, подняв голову к потолку, и пыталась, видимо, разгадать мою загадку. Она беззвучно шевелила губами, но я уже приступил к ритуалу, выбросив ее из головы.
Когда в академии я продумывал, как поступить с идришем, то решил кровную связь наложить с демоницей и уже через нее воздействовать на идриша.
Естественно, реакция Шизы была предсказуемой.
– Ты сумасшедший. Ты хоть представляешь, что из этого получится?
– Получится хорошо! – безапелляционно ответил я. – Это будет научный эксперимент. Сдохнуть он не сдохнет, зато я не смешаю свою кровь с кровью этого выродка. Мне противно, это раз, кроме того, не хочу заразиться от него, это два.
Я ушел в боевой режим, а когда вышел, на груди Кабрама был вырезан ножом художественный рисунок, идеально пропорциональный.
– Давай руку, – сказал я Мардаибе.
Она осторожно, с опаской протянула ее и закрыла глаза. Я смело полоснул по вене. Кровь брызнула и разлилась по груди идриша, накрывая рисунок. Я завел речитатив. Кровь задымилась. Рисунок вспыхнул и загорелся темным пламенем, Кабрам застонал, а я усилил голос, завершая заклинание.
К моей радости, Кабрам по окончании ритуала не помер. Он таращился в потолок, его лицо, лишенное отпечатка осмысленности, было пустым, как будто все мысли и разум покинули его. Я магическим зрением посмотрел на его ауру. Она была бирюзовой и стянута тонкой красной полосой. Сложив руки на груди, я с интересом смотрел на то, что получилось. Еще бы понять, что бы это значило…
Вообще, у каждого народа аура имеет свой цвет. У людей она небесно-голубая, у демонов красная, у орков темно-зеленая. У эльфаров из леса она просто зеленая, а у снежных эльфаров – бледно-зеленая. У дворфов коричневая, а у дзирдов синяя. А у пройдохи Кабрама было сразу две – и как это понимать?
– Мардаиба, скажи ему, чтобы он поморгал, – приказал я.
– Чего разлегся? Моргай давай, кусок жира! – У демоницы был свой подход к толстяку, и она не собиралась соблюдать политес.
Кабрам усиленно заморгал, а в его ауре появилась красная точка с голубой каймой. Интересно, когда я работал с другими и использовал свою кровь, то такие точки появлялись однородные, цвета моей ауры. Здесь опять двойная.
Ладно, будем экспериментировать дальше, решил я, раз он не помер во время ритуала, то теперь, надеюсь, тоже не помрет, видно, что толстяк живучий, как сто демонов из преисподней.
– То, что сейчас буду говорить, ты будешь передавать ему, – приказал я Рабэ. – Итак, он должен быть преданным мне, Ирридару Тох Рангору. Если он надумает обмануть, предать словом или делом, то должен будет умереть от остановки сердца.
Мардаиба все это повторяла