образом. Ты знал, что он не может исполнять супружеские обязанности и заполз в постель его жены, при этом каждый вечер, подливая ему по больше алкоголя, чтобы он не подумал проснуться. Молодец, за это тебя бы стоило убить, в прочем, что он и пытался сделать, если бы не благородство нашей семьи. Но ты заслужил на то, что имеешь сейчас. Вполне.
– Я всегда нравился женщинам. Очень нравился. Почему я, собственно говоря, должен был бы пренебрегать ими?
– Но не думай, что ты очаровал в этом доме кого-нибудь из нас. Здесь для тебя места не найдётся. К тому же твой бывший хозяин подарил мне за кровавый поединок довольно внушительный кусок земли с оливковой рощей. Я его не просила, но это означает, что я не могу дать тебе крышу над головой: во-первых он мой лучший друг, и я не хочу в его глазах прослыть предателем, во-вторых, мне не нужен человек, который легко может воткнуть тебе нож в спину. Если у меня имеются и слуги, а многие из них вольноотпущенники, то за этих людей я могу ручаться, а какой мне смысл держать в доме шакала?
– Я не шакал, и я добросовестно служил господину Софианосу. Я не подливал ему вино каждый вечер.
– И ночи с его женой ты тоже не проводил.
– Проводил, она этого желала и я тоже.
– По крайней мере, честно, – Пожала плечами в заключении женщина.
– Но мы не можем же его просто взять и выставить на улицу, – Заступилась за несчастного Тина. – Он очень ещё слаб.
– Я его и не гоню, но когда он будет в состоянии – тогда пусть идёт на все четыре стороны и живёт вольной жизнью.
– Я и жил вольной жизнью. В Риме. У нас с отцом и тремя братьями было своё положение в обществе, и жизнь текла размеренно и спокойно. Я вёл семейное дело, занимался выращиванием овощей и фруктов. Наши земли были необъятны и полны урожая каждый сезон. Однако в один момент, когда не стало отца – к нам пожаловал один весьма влиятельный сенатор и предоставил документ, что наш отец занял у него очень много денег в залог на наше состояние, хотя в этом никогда не было нужды. А дальше было всё как в тумане. Мы оказались нищими и за долги все трое были проданы в рабство.
– Но, если вы были так богаты, почему просто было не отдать ту сумму, которую предположительно занял ваш отец? – Удивилась Ливия.
– Сенатора не интересовал долг. Его интересовало видеть нас униженными и в лохмотьях. Он сделал всё, чтобы разрушить наши жизни. С тех пор я не видел моих братьев. Даже не знаю, что с ними.
– Личные счёты? Не так ли?
– Его жена была неподражаема в постели. – Честно признался раб.
– Вы просто идиот. Полный идиот. Вы разрушили жизнь вашей семьи из за связи с женщиной? Да вам что женщин во всём мире было мало?
– Значит, они были особенные женщины, если я готов был за них очутиться даже в рабстве. – Томно произнёс он.
– Вот кого надо было бы местами поменять в данной ситуации. Софианоса и вас. Кстати, как ваше имя горе герой-любовник?
– Антоний.
– Тина,