семьи приехали добровольно, другие по вербовке, третьи – под конвоем, по спецпереселению. Много было молодёжи. Молодость брала своё, и среди первых культурных мероприятий была создана танцплощадка, дававшая возможность отдохнуть от тяжёлого труда, познакомиться с девушкой…
Акулова Тамара: Мы приехали в числе первых в январе1952 года. В Комарихе к нам прибежала жена Роде, тогдашнего директора леспромхоза, сказала родителям, чтобы собирались на новое место. Сам Роде попал в опалу, подробностей я не знаю, так как была мала ещё, но он, видимо боялся за нашу семью. Из-за него могли пострадать и мы. Добирались поездом очень долго, а может, это мне так тогда показалось, не терпелось поскорее добраться, увидеть новые места… До этого я нигде не бывала. Это сейчас от Комарихи до Ярино путь кажется не дальним, а тогда казался вечностью. Приехали всё же. Вылезли из вагона. Почти к самой дороге глухой тёмный лес подступает, чёрный, мрачный, страшный. Где-то поблизости волки воют, да ветер тревожно гудит в верхушках деревьев, будто предупреждает, садись – ка, дорогой, обратно в вагон, да беги отсюда восвояси, пока есть такая возможность. Поодаль несколько домиков посреди нетронутого снега виднеются. Ни дымка, ни лая собак… И таким холодом-стынью тянет ото всего этого, что плакать хочется. В какое же гиблое место заманил ты нас, товарищ Роде?! Никто нас не ждал, никто не встречал, на всём свете ни единой живой души. В сером здании вокзала было так же холодно и неуютно, как на улице. Кто-то из врослых ушёл к домам, проситься на постой, а я притихла на крылечке вокзала, согревая дыханием коченеющие пальцы рук и смахивая горькие слёзы. А чуть позже пробирались по глубокому снегу к домам. Встречали нас не очень – то гостеприимно, но и не выгоняли. Мы же были рады и тому, что, наконец – то попали в тепло. С первых дней начали валить лес, грузить в вагоны. Я тоже ходила вместе со всеми, обрубала сучья, а когда не могла от усталости удерживать топор в руках, собирала ветки и сжигала на костре. Школы, конечно, не было. Дома отсиживаться было скучно, а в лесу среди взрослых и время бежало быстрее. Рабочих рук было маловато, и мы, подростки, тоже оказывали посильную помощь. Весной начали корчёвку пней, готовить место для будущего посёлка. Тогда и новые люди приезжать стали. Тяжёлая работа выматывала все силы, порой и ложку удержать в руке сил не оставалось. Но молодость брала своё и, немного отдохнув, шли на танцплощадку… В 1957 году на танцплощадке познакомилась с Иваном, своим мужем. Всё надеялась, что вот пройдёт какое – то время и переедем жить в город, но время шло, вот уж и старость подошла, а мы так и остались в Ярино (От себя замечу, что незадолго до смерти супругов им дали квартиру в городе Добрянке, где они и дожили свой век). Двадцать пять лет проработала на железной дороге, а перед выходом на пенсию снова ушла в леспромхоз, была телефонисткой РТС (ручная телефонная связь).
Яшкина Прасковья: Перебрались