открыли большой общий митинг рабочих, прибывшей красной гвардии, казаков 44-го полка и гвардейской батареи. На этом митинге в числе многих других ораторов, выступил и войсковой старшина Голубов. Было решено оборонять станцию Глубокую.
Чернецов, имея мало сил, решил совершить обходный манёвр станции и ударить там, где их не ждут. Однако это решение стало роковым, так как движение отряда было обнаружено и карательный отряд встретили цепи красноармейцев, открывших огонь. Понеся потери в людях и вышедшем из строя орудии, карательный отряд залёг и вступил в бой, который длился до темноты. Часть офицеров добровольцев ночью, очевидно видя всю опасность своего положения, ушли в Каменск. Тогда как Чернецов отвёл своих людей в хутор Пиховкин на ночёвку. Здесь партизаны заночевали в церковном домике для сторожей и в сараях. Чернецов остановился в доме священника. Миончинский и командир орудия поручик Казанли всю ночь чинили орудийный затвор (в нем был сбит боек) и к утру починили. Орудие стояло в церковной ограде.
Утром чернецовцы по пахоте попытались так же уйти в Каменск. Однако бездорожье крайне замедляло движение. После полудня отряд Чернецова был обнаружен казаками 27 и 44 ДКП и донской гвардейской батареи, открывшим ружейный и артиллерийский огонь. Многие партизаны, в том числе и Чернецов, были ранены. Завязался бой, в ходе которого чернецовцы расстреляв снаряды, оказались в тяжёлом положении и ожидали атаки конницы. Однако Подтёлков, командовавший красными казаками, предложил Чернецову сдаться. Приведём отрывок из воспоминаний очевидца, казачьего офицера Н. Я. Жданова, бывшего в отряде Чернецова:
«Подъехавший к цепи всадник оказался Подтелковым. Подскакали еще два конных, один из них был Голубов в прекрасном офицерском полушубке, но без погон, на отличном коне. Вот его подлинные слова: «Так вот этот непобедимый Чернецов!…» Затем быстро от лавы к партизанам стало отъезжать все больше и больше конных, окруживших партизан со всех сторон. Голубов предложил Чернецову сложить оружие. Чернецов ответил: «Я отдам приказание сдать оружие, но лишь при одном условии – под ваше честное слово, что меня и моих партизан будут судить казаки, но не красная чернь на ст. Глубокой. Я совершенно не думал, что мне придется воевать с казаками, будучи сам казаком. Я уже имел схватки, но не с казаками, а с пришлыми на Дон людьми, и желающими здесь расположиться. Сегодня мои партизаны открыли огонь по казакам после того, как казаки первые начали стрелять по ним. Партизаны находились в состоянии самозащиты…».
После чего Чернецов приказал своим бойцам сдать оружие. Сдавшихся партизан-карателей стали ночью конвоировать в Каменск. Чернецову, как раненому была выделена лошадь. Подтёлков и Голубов при этом ускакали в станицу Каменскую, запретив конвоирам заниматься самосудом. Ночью, Чернецов и его люди попытались бежать. Опять же, предоставим слово очевидцу – Н. Я. Жданову:
«Чернецов нагнулся с коня