никто из них не понимал, что делают здесь все эти люди.
Пароходство было больше чем фирма. В те года невозможно было найти семью, в которой кто-то не был бы как-то связан с пароходством. Как-то в конце 90-х, в Киеве, рекрутер, глядя на мое резюме, сказал знаменательную фразу: «Все в Одессе работали в пароходстве». Да, я тоже там работал.
Но сейчас там тихо. Хотя ЧМП по-прежнему числится в этом здании. Но нет сути, нет движухи. Можно упрекать кого угодно в развале ЧМП, но как человек, работавший там, могу сказать – оно не могло не развалиться. В ЧМП просто не было ни одного человека руководящей должности, который бы думал о будущем пароходства. Не было такого и в стране. ЧМП-шный клерк – это было такое особое существо, которое каждый день, каждую минуту думало только об одном, как урвать, как отщипнуть от пирога, унести себе в норку и там скушать. Этих клерков выращивали всех где-то в одном месте, так они были похожи друг на друга. Их ничего не интересовало, кроме личной выгоды. Это от одного из них я слышал ставшую впоследствии классической фразу – «Пока я куратор этого дела, я его угроблю». Что, интересно, когда он ее произнес, никого в комнате это не взволновало, к этому все привыкли. Плюс ко всему, этих клерков еще было невозможно выловить. Они бесконечно слонялись по каким-то курилкам, делая якобы там свою работу. На своем рабочем месте они появлялись ненадолго, как бы невзначай, и снова убегали.
Но как-то однажды я их встретил всех в одном месте. Дело было так. В Одессу во время круиза пришел пассажирский пароход «Максим Горький»! В тот момент это судно уже не принадлежало ни пароходству, ни Украине, путем ряда махинаций предыдущего руководства пароходства оно, как и ряд других судов, было выведено из состава судов пароходства в собственность некой структуры, которая была учреждена еще в СССР, а потом стала российской. Некоторые горячие головы говорили, что судно нужно арестовать, но дальше слов дело не пошло. Несмотря на то, что судно уже было не украинским, экипаж был в большинстве своем одесским, с нашим капитаном. Вот это судно мне нужно было посетить во время его короткой стоянки на Одесском морвокзале. Для выполнения своей задачи мне нужно было получить разрешение капитана. Кто не знает, на любом судне капитан – царь и бог, а на пассажирском судне, он еще и диктатор, дьявол, Иисус Христос и мать родная. Я правдами и неправдами оказался в каюте капитана. Капитан сидел за своим столом, а за обеденным столом, который был роскошно накрыт, заседали все те люди, которых так сложно было найти в пароходстве. Все эти кураторы, инструкторы, начальники служб, снабжения, доения и т.д и т. п. сидели все здесь в одном месте, пили виски, закусывали, травили анекдоты и были все такими теплыми, такими добрыми, такими улыбающимися, каких их никто в самом пароходстве никогда не видел. Любо-дорого было на них смотреть. У каждого был специальный пароходский портфель, у всех одинаковый. Подозреваю, что его им выдавали