И однажды она спросила у монаха, которого привыкла считать своим:
– Скажи мне, отчего отец так любит Елизавету? Она умнее и красивее меня?
Дело не в том, дитя мое, – говорил он, – она была первой, она ему показалась тогда чудом – новая жизнь, наше продолжение – всегда чудо, и он почувствовал, когда взял ее на руки, что бессмертен. Он с грустью замолчал, потому что думал о том, что себе такого бессмертия не сможет обеспечить – вот что терзало его больше всего
– В ней есть какая-то бесовская притягательность, – глухо прибавил монах.
После этого странного признания он неожиданно замолчал, словно сказал что-то странное и страшное.
– Бес – это плохо, – услышал он голос Анны, – ты сам говорил мне о том, только я готова ему отдаться, чтобы князь (она не называла Ярослава отцом) обратил ко мне свой взор, и вспомнил, что я тоже его дочь.
– Не говори, даже не думай так, за все расплачиваться придется потом. Лучше за сестру свою помолись, да пожалей ее.
Глаза Анны в тот момент странно округлились, такого услышать она от него не могла никак.
– Мне ее жалеть, да я бы что угодно сделала, чтобы оказаться на ее месте, пусть она меня потом жалеет.
– Зависть дурное чувство, дитя мое, не стоит никому завидовать, в том нет никакого проку, только беда одна.
– Почему ты никогда не учил Елизавету? – вдруг спросила она, ведь она в храме не бывала, а если и заглядывала – только от упрямства да любопытства.
– Мы никогда не были с ней, князь никого из нас к ней не подпустит никогда, хотя много раз говорил я ему о том, но все без толку
– Думаешь, он решил погубить ее душу? – удивленно спросила она, сама она и не знала, что о том думать. Она знала, что есть что-то недоступное ее пониманию. Отец всегда слыл мудрым, он знает что-то, что неведомо монаху. Но она подрастет и узнает его тайну. Как же ей хотелось все изменить, да то, чего изменить было невозможно и стать первой, а не второй в этом мире и в сердце отца. Напрасно этот красивый юноша в черном пытался ее как-то утешить, она так страдала от того, что казалось ей несправедливым. Она готова была на многое, но мир не был в ее власти, что и пугало больше всего.
№№№№№
Анна томилась долго, но она решила шагнуть навстречу к Елизавете. В тот момент та возвращалась с какой-то прогулки. Они вместе с Предславой были в чистом поле, как раз перед отъездом княжны к ее жениху. Потому Елизавета и казалась очень грустной. Кажется, она в первый раз разглядела свою маленькую сестренку и была удивлена тому, что увидела. Она казалась взъерошенной и очень сердитой. Она хотела объяснить ей, что девица не должна себя так вести, а княжеская дочь тем паче. Выглядела она и на самом деле смешно и нелепо. Но остановилась и промолчала. Заговорила Анна, боясь, что она просто развернется и уйдет, и слушать ее не станет.
– Отец искал тебя, а на меня не глядел даже, – бросила она.
– Ничего, мы встретились