у доски самое слабое место – середина.
Припомнив отцовские объяснения, она принялась, внимательно прислушиваясь, выстукивать доску над собой.
Тук-тук-тук.
Серафина сдвинула руки чуть ниже и снова застучала.
Тук-тук-тук.
Она стучала, пока не обнаружила место, где звук был более глубокий и звонкий. Значит, здесь земля не так плотно сбита. Вот оно, нужное ей место.
Но что делать дальше? Даже если она сумеет проломить доску, на нее обвалится груда земли, забьет ей рот и нос, так что она задохнется. Нет, так не пойдет…
У нее появилась новая мысль. Она застегнула платье на все пуговицы до самого подбородка, а затем вздернула подол, накрыв им лицо – в первую очередь нос и рот. В гробу было очень тесно и трудно двигаться, но ей все же удалось поднять подол со всех сторон и закрыть им голову, а потом вытянуть руки из рукавов, чтобы их ничто не сковывало. Если повезет, ткань, закрывающая лицо, поможет ей выиграть необходимые несколько секунд.
Понимая, что одними лишь руками ей доски не пробить, Серафина перевернулась на бок и уперлась в середину крышки плечом, потом снова повернулась и, напрягая все тело, приподнялась вверх на руках и ногах. В гробу не хватало места, чтобы полностью встать на четвереньки. Но Серафина свернулась, как пружина, а затем резко распрямилась, напирая на крышку, и снова ударила в нее плечом. Стало понятно, что одного удара, пусть даже сильного, недостаточно. И если просто медленно давить на крышку, это тоже не даст результата. Нужно было бить и бить – с силой, ритмично.
Бам-м, бам-м, бам-м. Длинные доски прогибались под ударами.
«Точно, – сказала она себе, не останавливаясь, – это то, что надо».
Бам-м, бам-м, бам-м.
– Ну же, давай, – прорычала Серафина. И почти сразу услышала, как доска посередине треснула под тяжестью наваленной сверху земли. – Ну, ну!
Она продолжала биться в крышку. Бам-м, бам-м, бам-м. Доска действительно раскалывалась на две части! Что-то холодное упало на голые плечи. Наверное, следовало радоваться, что все получается, как она задумала, но Серафину охватил страх. Крышка развалилась! Гроб наполнялся землей! Холодные, липкие, тяжелые комья посыпались на нее, погребая под собой. Если бы Серафина не догадалась закрыть лицо подолом, ей бы мгновенно забило рот и нос землей, и она бы уже задохнулась.
Ничего не видя, она хватала на ощупь сыплющиеся сверху комья и откидывала их в углы гроба, стараясь работать с той же скоростью, с какой они падали. Но земля все валилась, и валилась, и валилась, придавливая ноги, плечи, голову. Двигаться становилось все труднее. Девочка лихорадочно вдыхала воздух сквозь ткань платья, ее грудь судорожно вздымалась. Ей не хватало воздуха!
Наконец, когда гроб почти весь засыпало землей, она попыталась выбраться. Просунула голову в пробитое отверстие, со всех сил оттолкнулась ногами и стала отчаянно прорываться на поверхность. Но и земля повалила сплошным потоком и с такой скоростью, что у Серафины не осталось никакой надежды прокопать выход. Девочка продолжала рыть землю, но уже задыхалась под