я выйду на станции с чемоданом, это будет слишком подозрительно, – думал он. – Но в чемодане нет ничего важного – только плащ, пара обуви, несколько рубашек. Всем этим можно пренебречь. Пиджак тоже оставлю – слишком жарко».
Он вытащил из кармана пиджака бумажник и паспорт, сунул их в брюки.
Поезд ехал еще медленнее. Деревянных домиков за окном становилось больше, параллельно железной дороге протекала небольшая речка, на берегу которой сидел с удочкой парень в соломенной шляпе. Станция была близко.
Наконец за окном появилась пыльная дорога и грузовик на обочине, двухэтажный кирпичный дом, за ним еще один, показалась заросшая травой и мхом платформа, и наконец в поле зрения медленно вплыло здание станции.
Почему-то Гельмут именно так и представлял его: одноэтажное желтое здание с покатой крышей, полукруглой аркой входа и надписью чуть выше: «КАЛИНОВА ЯМА. 1939 г.».
Совсем новая станция, подумал он. Интересно, что здесь было раньше.
Поезд, к тому времени уже идущий со скоростью пешехода, еле заметно дернулся и замер на месте.
Гельмут глубоко вздохнул, снова лениво потянулся, встал с дивана и открыл дверь купе. Обернулся назад в параноидальной недоверчивости: вдруг что-то забыл? Нет, все верно. На столе стакан, минеральная вода, бутерброд, сдача, деньги. На диване смятый пиджак, под столом чемодан. Все хорошо. Ничего не забыл. В общем-то, ничего больше и не нужно. Ах, да, деньги. Он сгреб их со стола и положил в бумажник.
Он прошел по общему коридору к тамбуру, где проводник уже открыл дверь. Улыбнулся ему, сунул руку в карман, нащупал портсигар. Немного постоял в тамбуре, глядя на здание станции и небольшую площадь перед ней, и спустился по ступенькам на платформу.
Жаркое солнце ударило ему в лицо, ослепило. Мир снова будто подернулся дымкой, и Гельмуту на секунду показалось, что он потеряет сознание. Нет, все хорошо. Он мотнул головой. Надо было найти связного.
Народу на станции было мало. У входа скучал милиционер, рядом стояла бабушка с пирожками. У нее точно было глупо спрашивать пароль, засмеялся он себе. У соседнего вагона курил высокий мужчина в плаще, у другого стояли несколько подростков. Человека в голубой рубашке и серой кепке нигде не было видно.
Гельмут посмотрел на часы. 14:41. Связной уже должен был прийти. Он достал папиросу, закурил и пошел вдоль вагонов.
Дойдя до паровоза, он бросил папиросу на рельсы и нахмурился. Связного нигде не было. Гельмут еще раз оглядел платформу. Он начинал нервничать.
«Может быть, на самой станции, – догадался вдруг Гельмут. – Жарко все-таки».
Быстрым шагом он направился к станции. Миновав бабушку с пирожками и зевающего милиционера, вошел внутрь. Тоже никого. На лавке дремал бородатый мужик в засаленной фуражке, в окошке скучала кассирша. В стекло билась муха, женщина не обращала на нее внимания.
Раздосадованный Гельмут вышел обратно.
«Черт, он же должен знать, что мой поезд пришел, и встретить меня!» – подумал он и снова закурил – уже вторую за пять минут.
Вокруг по-прежнему