мою жизнь на «до» и «после».
Все считали, что я была должна его простить и молиться, чтобы он не ушел из дома. Держать его руками и ногами. Ради детей, ради денег и черт его еще знает ради чего. Так принято. Многие так живут. А я не многие. Я – это я. И прощать не намерена. А он и не просил прощения.
Я порвала еще один снимок и швырнула туда же в мусорку. Зазвонил мой сотовый смешной, детской мелодией «мама для мамонтенка». Я на автомате потянулась к смартфону.
– Да, милая.
– Ма, я хочу остаться у Нелли еще на час.
Устало опустила руки и бросила взгляд на часы.
– Нет. Я не смогу тебя забрать, у меня сломалась машина, а я не хочу, чтоб ты шла домой сама.
– Если бы папа был с нами – он бы меня забрал.
Легкий укол, но прямо в сердце. Детская жестокость не знает границ.
– Ничего не мешает папе тебя забрать, даже когда он не с нами. Ты можешь ему позвонить.
– У него отключен телефон.
Значит, уже звонила. Сердце болезненно сжалось. Жалко детей. Они безумно по нему скучали с такой раздирающей душу тоской. Пусть он почти не бывал дома из-за работы, но он любил наших дочерей и был хорошим отцом.
Слово «был» резануло по нервам и вызвало першение в горле. Конечно, он и останется для них отцом, несмотря на наш развод. Да, это я так решила. Но от этого не менее больно. Потому что нести ответственность за свои поступки – мне и видеть упрек в глазах детей тоже мне, и слышать нотки ненависти в голосе свекрови тоже мне, и понимать, что это я не умею прощать, и умолять остаться с нами. Это я делаю всех несчастными.
«Значит, Киру это было нужно. Ты – жена. Ты не додала. В измене виноваты оба. Будь умной, Женя… я прожила в браке больше тридцати пяти лет, я знаю, что говорю. Удержи его, старайся. Не разрушай семью».
Голос свекрови звучал в ушах снова и снова. И мой мысленный голос ей в ответ: «Ты и я – два разных человека. Ты смогла, а я не могу. Не могу жить с предателем. Думать о нем не могу, слышать не могу… Да и он от меня устал. Он даже не пытался что-то исправить».
– Мааам, ты уснула?
Поняла, что так и не дала дочери ответ и она все еще ждет на линии.
– Хорошо, оставайся на час и возьми такси. Будешь подъезжать к дому, позвони, я спущусь.
– Пополни мне мобильный.
– Пополню.
– Мам.
– А.
– У тебя все в порядке?
– Да. У меня все в порядке.
– Точно?
– Точно, моя хорошая. Жду тебя дома.
Я не стала ей говорить, что если бы ее отец оставил мне свою машину, то я бы сама за ней приехала. До такой мелочности я не опустилась. Мы только начали делить имущество, и Кирилл забрал новую машину себе. Ему она нужна по работе, а у меня осталось старенькое «Рено», которое каждые пару месяцев попадало в ремонт. Это ужасно – говорить о таких вещах с тем, с кем мог одной и той же зубной щеткой чистить утром зубы, чью майку носил летом дома, наслаждаясь до боли родным и любимым запахом.
«