При этом он был так серьёзен, что Марина не выдержала и рассмеялась.
Но вскоре и ей стало не до шуток, ибо в самый ответственный момент его пламя погасло, лишь слегка опалив заветную бумажку с самого края. Однако Платон не мог допустить, чтобы его желание не сбылось, поэтому самоотверженно сжевал листочек с написанным и запил его бокалом шампанского. На душе стало немного спокойнее, хотя в животе началась неприятная возня. Но это конечно ерунда, на которую не стоит обращать внимания, ведь теперь у них действительно всё будет очень хорошо. От нахлынувших чувств, захотелось сказать жене что-то очень приятное.
– Ты сегодня просто ослепительна! И этот наряд…он просто супер!
Марина восприняла комплимент как должное, и ответила шутливым упрёком:
– А ты не нашёл ничего оригинальнее этого свитера?
На Платоне действительно был старый свитер грубой вязки. Когда-то в молодости он просто тонул в нём, а теперь едва натянул на себя. Но ему захотелось быть сегодня именно в нём.
– Разве ты забыла, как всего через два месяца знакомства я потащил тебя в байдарочный поход с нашей компанией? И как ты называла меня медведем. Мне вначале это казалось обидным прозвищем, пока ты не рассказала, что я напоминаю тебе в этом свитере, с наметившейся бородой отца. Твоего настоящего отца. (Марину воспитывал отчим, но она говорила, что ей очень долго не хватало отца, который погиб на Севере, когда ей исполнилось всего 13 лет).
– Конечно, помню, – с нахлынувшей ностальгией подхватила Марина. – Ты тогда страшно робел передо мной, но изо всех сил пыжился выглядеть бывалым мачо. И от этого казался мне ещё более милым и каким-то очень родным, будто мы уже были знакомы целую вечность.
Они продолжали азартно вспоминать прошлое и не могли остановиться. Получилась ночь ностальгических воспоминаний. Чудесная ночь. После двух часов супруги снова вышли на улицу и неспешно направились к центру посёлка. Марина держала Платона под руку, тесно прижимаясь к нему. Как же давно они так не гуляли!
Став жителями небольшой изолированной колонии, новички были удивлены, увидев так много людей вокруг, которые поздравляли друг друга и веселились от души. Уже больше недели они жили тут, а Платон впервые увидел многих обитателей домов на своей улице. Вокруг Воронцовых то и дело запускали фейерверки.
Установленная на главной площади гигантская ель казалась высотой до неба, и сверкала разноцветными огнями.
– Всё-таки хорошо, что мы сюда переехали! – взволнованный от вдруг нахлынувшего ощущения абсолютного счастья, прокричал жене Воронцов сквозь грохот петард и хор чужих голосов. – Здесь мы обязательно будем счастливы, я в это твёрдо верю. Так что ты абсолютно права – это будет наш год… И знаешь что…, – мужчина привлёк жену к себе и стал вглядываться в её лицо, будто желая впечатать в собственное сознание родной образ именно таким – любящим, нежным, открытым и тёплым, – ты самое дорогое, что у меня есть! Ты и наши дети…
– Я тебя тоже люблю,