из сокровищницы царей. Я смотрела на его рукоять и все яснее понимала, что не было сном ни состязание на ристалище, ни подземелье, ни бегство в сундуке, на которое я наяву вряд ли осмелилась бы. Словом, я находилась непонятно где, не знала языка здешних жителей и даже не могла у них спросить, в какую сторону мне ехать, чтобы вернуться на свой остров. Пусть там правит пятнистая змея Бедр-ад-Дин, пусть там охотятся за мной – но ведь именно туда посланцы мага должны принести талисман. А с талисманом я уже отправлюсь в Багдад – разыскивать Зумруд.
Делать нечего – я вернулась в селение, и сняла с себя кое-что из украшений, и выменяла на них коня, который, как и сабля Ильдерима, был не чета моему Абджару. Но Абджар остался у мага в башне, и у меня не было пути к нему.
Верхом я через несколько дней выбралась на большую дорогу, где то и дело проносились всадники, и по ней тянулись повозки, и невольники проносили носилки, и спешили пешие странники.
Тут я и остановилась ждать – не проедут ли купцы, похожие на путешественников издалека, знающие языки, побывавшие в различных странах, чтобы они поняли меня, а я – их.
И Аллах послал мне таких купцов, от которых я узнала, что нахожусь на дороге, ведущей в Багдад. Воистину, это была злая шутка судьбы – ведь дорога от моего острова до Багдада занимала четыре месяца, и Зумруд еще не привезли сюда, а я уже явилась, хотя и без талисмана.
В огромной растерянности поехала я к городу, не зная, что же мне теперь предпринять. Ведь у меня не было денег, и украшений осталось немного, и я не знала, как теперь раздобыть талисман.
Но Аллах послал мне помощь с той стороны, откуда я меньше всего ее ожидала. Хотя эта помощь иногда казалась мне чреватой серьезными бедствиями и даже моей погибелью.
Как оказалось, джинния Азиза не сразу заметила пропажу. И она решила, что невольники ее жениха прихватили по ошибке не тот сундук. Это меня спасло – иначе, отыскав меня, она бы сперва разодрала меня на клочки своими когтями, а у джиннов и джинний они весьма острые и внушительные, только очень ловко спрятаны, – а потом уже стала бы докапываться до причин и следствий моих поступков.
Она выслала своих слуг в погоню за женихом. Они вернулись, доложив про разгром его свиты и про раскиданные остатки его подарков невесте. Азиза послала невольников по окрестным селениям искать мой труп. Трупа они, разумеется, не нашли, и тогда она поняла, что я жива и нахожусь в бедственных обстоятельствах.
Словом, ничего удивительного не было в том, что когда я присоединилась к каравану, идущему в Багдад, – а ведь что-то же мне надо было делать, я не могла сидеть на дороге и лить слезы, оплакивая свое былое могущество! – так вот, когда я вместе с купцами располагалась на ночлег и отошла от костра по вполне естественной нужде, меня подхватили незримые объятия и понесли прочь от каравана и от костра.
Слава Аллаху, сабля была при мне, хотя никакого сравнения с моим утраченным клинком и быть не могло.
– О повелитель красавцев! – обратилась ко мне Азиза, поставив