подошел поближе. – Темно, сами понимаете...
Я протянул ему руку. Этьен аккуратно пожал ее.
– Вы одни? – спросил он.
– Основные силы на подходе. Доложите обстановку.
Задняя дверца «хантера» распахнулась, и наружу выбрался крупногабаритный брат Гюнтер, державший в руке свой помповый «бенелли». Старшина Добровольцев смерил коротко стриженного амбала почтительным взглядом и принялся сбивчиво тараторить:
– Ничего нового, брат Эрик. Вчера несколько «гостей» из монастыря прошлись по берегу, но вернулись. Наши ребята с лодок постоянно наблюдают какие-то подозрительные блики на колокольне церкви – очевидно, оттуда следят за морем в бинокль или подзорную трубу.
«Или прицел гранатомета», – мрачно подумал я.
– В начале дамбы трое под видом рыбаков жгут костер. Наверняка наблюдатели – наших-то местных мы почти всех знаем, а эти и на рыбаков не похожи. Что еще?..
– Достаточно, – прервал его я. – Что в монастыре?
– В монастырь, брат Эрик, никого не пускают, даже торговцев. Выходят, рассчитываются, берут продукты и снова ворота на запор.
– Чем объясняют?
– Дескать, карантин. Дети болеют. А мы у нашего доктора спросили, к нему никто и не обращался, только рыбак из Мон-Сен-Мишеля с простудой. Сразу понятно, что нечисто тут!
– Отлично, – кивнул я и вдруг почувствовал лицом свежий морской ветерок. – А далеко до побережья?
– Да сразу за тем холмом. Метров пятьсот...
Я велел Михаилу связаться с Бернардом, а сам, захватив Гюнтера, поднялся на вершину поросшего низким кустарником берегового холма. Чтобы не засветиться, мы легли на траву и осмотрели место предстоящего боя.
Монументальная громада Ла-Марвея, словно шапка, надетая на скалистую макушку острова, была уже довольно четко различима в утренних сумерках. И хоть я видел его во второй раз, Ла-Марвей все равно потряс меня своим величием и чистотой архитектурных линий. Его гигантские стены, карнизы и башни, а также монолитные бастионы оборонительного периметра казались абсолютно неприступными. Кое-где окна монастыря испускали тусклое свечение. Слишком много людей бодрствует в детском приюте в этот предрассветный час – это о чем-то говорит...
Рядом опустился на траву старшина.
– Посмотрите, брат Эрик: вот они, у дамбы, – он указал на тлеющие угли костра, возле которых дремал, уронив голову на грудь, человек. Рядом с ним стояла вытащенная на берег лодка, в которой на свернутых сетях спали еще двое. – Видите, брат Эрик: сети совершенно сухие. Какие они к чертям собачьим... виноват... рыбаки?
– Так или нет, но рыбачить здесь сегодня точно никому не придется, – заметил я, а затем отполз назад и стал спускаться по склону обратно к джипу. Гюнтер последовал за мной, оставив Добровольцев продолжать наблюдение.
Михаил стоял возле «хантера» с «земляком» наготове.
– Колонна движется сюда, – доложил он. – Через пятнадцать минут обещали быть.
Прибыли они немного позже. Бернард, выпрыгнув из машины, начал с места в карьер:
– Командиры