Дилл.
– Ладно, – сказал Джим. – Шла бы ты домой, Глазастик.
– А вы что будете делать?
Они только собирались заглянуть в окно с оторванным ставнем – вдруг увидят Страшилу Рэдли? – а я, если не хочу идти с ними, могу сейчас же отправляться домой и держать свой длинный язык за зубами, вот и все.
– А почему это вам взбрело дожидаться нынешнего вечера?
Потому что вечером их никто не увидит, потому что Аттикус в это время по уши уйдет в книжку и если настанет конец света, он и то не заметит, и если Страшила Рэдли их убьет, так у них пропадут не каникулы, а учение, и потому что в темном доме легче что-нибудь разглядеть темным вечером, а не средь бела дня, понятно мне это?
– Джим, ну пожалуйста…
– В последний раз тебе говорю, Глазастик, не канючь – или убирайся домой. Ей-богу, ты становишься самой настоящей девчонкой!
После этого у меня уже не оставалось выбора, и я пошла с ними. Мы решили подлезть под проволочную изгородь на задворках Рэдли – там не так опасно, что нас увидят. За изгородью с той стороны был большой сад и узкий деревянный сарайчик.
Джим приподнял нижнюю проволоку и махнул Диллу: пролезай. Я полезла следом и подержала проволоку, пока пролезал Джим. Он еле протиснулся.
– Только тихо, – прошептал он. – Да смотрите не наткнитесь на кольраби, а то будет такой треск – мертвецы проснутся.
После таких наставлений я ползла как черепаха. Потом увидела при свете луны, что Джим уже далеко и машет нам, и двинулась быстрей. Мы подошли к калитке, ведущей на задний двор. Джим тронул ее. Калитка заскрипела.
– Плюньте на нее, – зашептал Дилл.
– Завел ты нас, Джим, – пробормотала я. – Как мы потом выберемся?
– Тс-с… Плюй на петли, Глазастик.
Мы плевали, пока не пересохло во рту, потом Джим осторожно отворил калитку. Мы были на задворках.
С тыла дом Рэдли выглядел еще неприветливей, чем с фасада: во всю стену тянулась ветхая, полуразвалившаяся веранда, на нее выходили две двери, между ними два темных окна. С одного края крышу веранды подпирал не столб, а неотесанное бревно. В углу стояла приземистая печурка; над нею висела вешалка для шляп, призрачно поблескивало зеркало, и в нем отражался лунный свет.
Джим тихо охнул и замер на одной ноге, не решаясь ступить второй.
– Чего ты?
– Куры… – шепнул он еле слышно.
Да, со всех сторон нас ждали невидимые препятствия. Дилл впереди тоже на что-то наткнулся и выдохнул: «О господи!» Мы прокрались за угол дома, к окну с болтающимся ставнем. Заглянуть в окно Джим не мог – не хватало нескольких дюймов росту.
– Сейчас я тебя подсажу, – прошептал он Диллу. – Нет, погоди.
Он взял меня за руку, мы сделали из рук седло и подняли Дилла. Он ухватился за подоконник.
– Скорей, – прошептал Джим, – долго мы тебя не удержим.
Дилл стукнул меня по плечу, и мы опустили его на землю.
– Что видел?
– Ничего. Шторы. Но где-то там светится огонек.
– Пошли отсюда, – зашептал Джим. –