на исходе, он прикрыл за собой дверь.
– Держите.
У полуночника задрожали руки:
– Уточним: от имени себя и потомков вы отдаете мне инструкцию вызова, верно?
– Естественно. Мне от нее никакого проку, а вас она спасет.
Полуночник схватил фолиант обеими руками, обслюнявил поцелуем, ноги провернулись от радости, и тело совершило молниеносный оборот на месте.
– Постойте. – Вениамин Аркадьевич потряс головой. – А как люди забрали инструкции, если их передают исключительно из рук в руки?
Ликование ночного гостя сползло в ухмылку:
– Учё-о-оный! Тьфу. В любую фантастику верите, если выглядит наукообразно, а правде взглянуть в глаза боитесь. Привет дочке. Передайте, что халява кончилась, отныне абонент недоступен. Адью, папаша!
Подмигнув, полуночник пригладил прическу, в которой прорисовались короткие рожки, и растворился в воздухе – медленно и постепенно: сначала одежда с обувью, затем волосатое тело, последними исчезли копыта и хвост.
Здравствуй, вечность
Метель в свете фар погружала в ощущение, что летишь сквозь звезды в далекой-далекой галактике. Карина поерзала и едва сдержала вздох: галактика была нашей, постыло знакомой. Об этом не давала забыть пружина, прорвавшая обивку в самой некомфортной части сиденья и грозившая набедокурить в местах, с конструкцией автомобиля не связанных.
– Знаешь, как называется наша работа? – кипятился капитан Григорович, лихо выворачивая руль при обгоне. – Пойди туда, не знаю куда, найди того, не знаю кого. Придумали слово: Вечные. Ищите, болезные. А как? Знать бы, кто они: нашедшие эликсир вечной жизни счастливчики, внедрившиеся инопланетяне, присвоившие открытие ученые, прежняя раса, или еще кто. Никаких зацепок, одно название.
– Еще были версии про падших ангелов и вампиров, – с вымученной улыбкой вспомнила Карина.
– Леших и домовых прибавь. Кощей – Вечный? Без сомнения, он же Бессмертный. Нужно брать в разработку. Составляй план, поднимай людей, начинаем розыск.
Вечные шутки о Вечных. Карина поглядела, как профессионально капитан управляется с вверенным средством передвижения, что в чужих руках редко доезжало до точки Б, поскольку упрямо не заводилось в точке А. В руках Григоровича любое дело спорилось: и старая техника воскресала, и люди без дела не сидели. И вообще.
– Васильев считал, что нужно отрабатывать даже абсурдные версии, – обронила Карина.
Взгляд перетек в окно: над головами шел на посадку белопузый лайнер.
Григорович явно симпатизировал ей, бывшей стажерке, а ныне соратнице, что почти догнала в звании. Просьбу подвезти он, как всегда, исполнил безоговорочно, и когда автомобиль подрулил к зоне прилета, Карина аккуратно снялась с крючка пружины, не признавшись в незаметной глазу проблеме. Потом. Кому-то другому. Или кто-то другой, более растяпистый.
– Встречаешь родителей? – поинтересовался, наконец, капитан. – Может, жениха? Ничего от любимых коллег не скрываешь?
Если б не работа бок о бок…