получил синяк… А ее обязательно скинули бы в море после группового изнасилования. Такое уже было и не раз… И вновь про благодарность.
– Ну, что тебе стоит? – неискренне удивлялся Влад. И уже совсем паскудненько добавил. – Ты просто лежи, а я сам все сделаю.
Нервы не выдержали напряжения, сработала система защиты, которая не дала сойти с ума от пережитого страха, от неудачной попытки бежать, от предательства лучшей подруги, от еще более мерзкого предательства Спасателя, от мысли, что зря столько времени боролась за свою жизнь, здоровье, честь. Где-то в правом полушарии замигала красная лампочка: «Перегрев. Аварийное отключение». И послушная приказу нервная система перестала реагировать на раздражения.
Алиса лежала под Владом бесчувственным поленом, не передергиваясь от его торопливых и похотливых поцелуев, не чувствуя отвращения от вынужденного совокупления. «Удовлетворился уже», – сонно отметила Алиса, когда Влад задергался в конвульсиях.
Сколько времени продолжался «акт любви», и как они вышли из домика – Алиса не помнила, защитная реакция, провал в памяти, анестезия чувств. По дороге к дому «спасенная» больше не хваталась за руку своего «Героя»… По загорелым ногам противно стекала сперма Предателя.
– Сдохнуть бы сейчас, – сдавленно прошептала Алиса.
Защитник и Герой ее не слышал.
Не успела Алиса прийти в себя после поездки к морю и втереться в сплоченный коллектив терапевтического отделения, как на нее лавиной обрушилась беда. Она беременна! От кого – сомнений не вызвало. Был только один контакт. «Чертово семя во мне прорастет! Ну, уж нет! Выдеру с корнем!» – бесновалась Алиса, крича от злости. И забыв о том, как важно произвести первое впечатление на окружающих, ушла с головой в свою проблему, лишь мельком здороваясь с коллегами и создавая ложное впечатление важности и некоммуникабельности. За это ее сразу не полюбили, за это ее называли «фифа».
А «фифа» вся в мыльной пене бегала по врачам-коллегам, требуя, умоляя дать направление на аборт. А ее уговаривали, убеждали, стыдили и просто тянули время, надеясь, что одумается или пропустит срок.
Время шло, начались недомогания, тошнота, скачки настроения и прочие прелести беременности, омраченные диким нежеланием рожать от героя-насильника. Алису бесило присутствие в ее организме частицы того подонка, одетого в чистую белую футболку, на которой сухие слезы Алисы. Она никогда не сможет полюбить его ребенка. Их общего ребенка!!! «Ужас! Помогите! Уберите из меня ЭТО!» – стонала Алиса. Ее выворачивало наизнанку от одних только слов – «их общий ребенок». Даже сейчас, не видя сходства, она люто ненавидит дитя насилия. А когда оно, дитя насилия подрастет и станет похожим на папку?! Алиса сходила с ума от мысли, что этого ребенка надо любить, растить и терпеть всю жизнь. Ей было до одури противно, и никаких материнских чувств.
Она все-таки успела получить направление до того крайнего срока, когда уже никакие уговоры не заставят врача убить зародыш. К этому времени начался жуткий