слезы, смазывая тушь.
Мариус наблюдал все это несколько минут, равнодушно и холодно, не предпринимая попыток вмешаться и как-то помочь. Наконец, ему это надоело, и Мариус, перегнувшись через стол, наотмашь ударил меня ладонью по щеке. Хлесткий звук пощечины раздался над баром унизительным колоколом, и еще долго его гулкое эхо гуляло между столиков. Я замерла, пораженная внезапным унижением на глазах у толпы, как громом. Наемник же, усмехаясь, выдыхал сиреневый дым и наслаждался произведенным эффектом.
–Я убью тебя, – выдохнула я сквозь зубы, ощерив их. Челюсть с громким хрустом ломалась, деформируясь. Глазные зубы выдвинулись вперед, искажая прикус. Не хотела бы я посмотреть в зеркало во время промежуточной трансформации. Все равно, что смотреть фильм ужасов, только ты в главной роли.
Раздался противный скрежет, от которого заныли уши, – отросшие когти скребли по полированной поверхности стола, оставляя глубокие борозды.
Но бывалого наемника мое представление не испугало. На саму угрозу Мариус пожал плечами, а за демонстрацию второй сущности он еще спасибо скажет, редкое же зрелище. Обычно курпусов в таком виде наблюдают только те, кому жить осталось меньше минуты.
–Никаких обид, малышка, – проворковал Мариус, показывая мне ладонь. В самой ее середине, где кожу прорезают линии судьбы и смерти, образуя треугольник, кожа была розовая и блестящая. Ожог.
Приступ ярости потух так же внезапно, как и разгорелся. Я прикрыла рот рукой, внезапно застыдившись. Ненавижу самую суть своего рода. Всегда буду ненавидеть. Быть курпусом все равно, что сидеть на бочке с порохом и держать в руке оголенный провод, плюющийся искрами. Рано или поздно бахнет. И вы же понимаете, что в данной истории бочка с порохом – это я?
–Так, – Мариус ударил рукой по столу, – хватит тянуть змеегрива за нос. Ты видела его?
Я ограничилась кивком. Зачем вдаваться в подробности? Конечно, я видела Каина. Следы нашей теплой встречи еще горели огнем, стоило мне неаккуратно коснуться ссадин, скрытых под кофтой от посторонних глаз.
–Чего он от тебя хотел?
–Кто знает, – пожала я плечами, отодвигая от себя кружку с совершенно остывшим кофе, – вообще-то, здесь именно я пришла за информацией, но допрос устраиваешь ты.
Мариус резко подался вперед, оказываясь так близко, что я ощущала его дыхание. Шрам у правого глаза стал еще заметнее, так же как и серая, подернутая синим, муть, которая в этом глазу плескалась.
–Хочешь информации? Тогда говорю один раз, повторять не стану, – отрывисто ни то прошептал, ни то прошипел Мариус, притягивая меня за воротник ближе, – в Городе что-то затевается, и это не твои детские игры «он меня обидел, я мщу, и мстя моя страшна», Даная. В это раз играют по-крупному, и не дай Бездна тебе оказаться у Каина на пути. Он тебя в порошок сотрет и вряд ли даже поморщится.
Я закашлялась, – он слишком сильно сдавил руку. Еще минуту мужчина смотрел мне в глаза, а потом тяжело опустился на стул. Грудь неровно вздымалась, на мелового цвета щеках вспыхнули