нарождающегося дня, сладко зевнул, дал волю одолевавшей его дремоте и заснул в той же позе, в какой просидел всю ночь. Легкое прикосновение к плечу заставило его очнуться, и он моментально сунул руку за пазуху, где держал пистолет. Стряхнув остатки сна, он увидел перед собой Амину.
– Вы собирались меня застрелить, Филипп? – лукаво спросила девушка, повторяя его вчерашнюю фразу.
Он тоже помнил их разговор, поэтому ответил:
– Нет, не вас, а разбойников, если бы они попытались нарушить ваш покой.
– Как великодушно с вашей стороны сидеть здесь всю ночь и сторожить нас после столь утомительного и тяжелого для вас дня!
– Я до рассвета не спал.
– Так ложитесь, ради бога, и отдохните. Отец поднялся рано, вы можете прилечь на его кровати.
– Благодарю, но мне не хочется. Нам предстоит много дел. Нужно отправиться к бургомистру и заявить о происшествии, а трупы должны находиться здесь нетронутыми, пока сюда не явятся представители власти и не удостоверят наши показания. Кто пойдет: я или мингер Путс?
– Лучше пусть идет отец как арендатор дома, на который совершено нападение. А вы побудьте у нас, и если вам не спится, то хотя бы подкрепитесь. Отец уже позавтракал, пойду и скажу ему, чтобы поспешил к бургомистру.
Амина ушла и вскоре вернулась с мингером Путсом, который приветливо поздоровался с юношей. Осторожно пройдя мимо убитых, чтобы случайно не задеть их ногой или тростью, старик направился в город, в конторы местных властей. Пожелав ему удачи, девушка пригласила Филиппа в комнату на верхнем этаже, где дымился свежеприготовленный вкусный кофе, – в то время редкий и дорогой напиток, который юноша никак не ожидал увидеть в доме такого скряги, как Путс. Оказалось, кофе – роскошь, к которой доктор привык еще в молодости и теперь не желал себе в ней отказывать. Филипп, который целые сутки и крошки во рту не держал, не заставил себя долго упрашивать и съел все, что ему предложили. Юная хозяйка, устроившись напротив, молчала и с любопытством разглядывала его.
– Амина, – первым произнес Филипп, – я имел достаточно времени, чтобы все обдумать, пока сидел у вашей двери. Могу я говорить откровенно?
– Да, – ответила она, – я уверена, что вы не скажете ничего такого, чего не подобает слышать молодой девушке.
– Вы не ошиблись. Я размышлял о вас и вашем отце, вам нельзя оставаться в этом доме – он слишком уединен и отдален от других жилых строений, глушь приманивает всяких злодеев – вчера вы в этом убедились.
– Я и сама понимаю, что здесь как-то пустынно и небезопасно для меня, но в первую очередь для отца, который часто отлучается к больным и возвращается поздно, порою за полночь. Но вы ведь знаете его нелюдимый характер. Именно эта уединенность и нравится ему, к тому же, поскольку дом стоит на отшибе, арендная плата за него довольно низкая, а отец экономит буквально на всем, он очень бережлив.
– Бережливый человек тем более заботится о том,