это не простой человек, он не такой, как все, – сказала Амина. – Ты почувствовал холод смерти, когда Шрифтен сел подле тебя? Я это ощутила тотчас же, как он вошел.
Филипп, который в этот момент размышлял о том же самом, не захотел тревожить жену и уклончиво ответил:
– Нет, милая, тебе показалось. Это объясняется внезапностью его появления и странным поведением. По-моему, он типичный моряк, а человеконенавистником стал вследствие своего уродства; лишенный семейного уюта, любви и ласки любимой женщины, он завидует таким, как я, кому судьба даровала все это с лихвой. Потому-то он с особенно злобным наслаждением известил нас о сборах, гадко радуясь тому, что мой отъезд и разлука с тобой положат конец нашему блаженству.
– Да, но если бы даже я оказалась права и во Шрифтене действительно есть что-то зловещее, это не меняет дела, – горько произнесла Амина. – Положение твое незавидное. Теперь, когда я стала твоей женой, Филипп, я утратила часть прежнего мужества – вероятно, раньше я не до конца осознавала, какое бесценное сокровище я в тебе теряю. Но не волнуйся, родной, я готова к испытаниям и горжусь тем, что человек, избранный Провидением для столь важной миссии, – мой супруг. Ты не ошибся, Филипп, в своем высоком предназначении, – добавила она.
– Да, дорогая, я не ошибся ни в своем призвании, ни в своей решимости, ни в выборе жены. – Он поцеловал Амину. – Такова воля Неба!
– Да будет на все воля Господа! – сказала Амина, вставая с дивана. – Первая горестная минутка прошла, я справлюсь со всеми трудностями, обещаю тебе. Твоя Амина знает и помнит свой долг. Всего одна неделя, – посетовала она.
– Одного дня вполне хватило бы, – проворчал Филипп. – Этот одноглазый урод заявился слишком рано и украл у нас неделю счастья, которую мы могли бы провести в полном неведении.
– Нет, Филипп, хорошо, что он пришел заранее. Я ведь не собираюсь всю неделю докучать тебе слезами, жалобами и мольбами остаться, как делают в таких случаях другие жены. Вот их мужьям действительно лучше давать на сборы один день. Я снаряжу тебя в путь, как древнего рыцаря на ратный подвиг, сама вручу тебе щит и меч и благословлю на возвращение с победой. Но эту неделю я хочу упиться твоими ласками, запечатлеть в сердце твой дорогой образ, запомнить твой нежный взгляд и звук твоего голоса, удержать в сознании каждое твое слово. В разлуке с тобой я буду жить всеми этими чувствами и воспоминаниями. Нет-нет, Филипп, слава богу, что этот человек предупредил нас за неделю.
– Теперь и я мысленно благодарю его, Амина. Кроме того, мы ведь с тобой знали, что рано или поздно это время наступит.
Амина вздохнула. В этот момент их разговор прервал возвратившийся от больного мингер Путс, которого до того поразила перемена в лице дочери, что он закричал с порога:
– Боже правый! Что здесь случилось?
– Ничего, кроме того, что мы давно ожидали, – ответил Филипп. – Я покидаю родной дом: судно отправляется ровно через неделю.
– Ах, через неделю, –