попробуем, – согласился Иегошуа, постигнув, что замысел отчима во многом совпадал с его устремленьями.
– Мы слух пустили по земле о чудесах, тобой творимых. Теперь шали, как можешь, поучай, юродствуй, и лечи, хоть воскрешай!
– В Кумране говорили, был воскресший человек.
– Все, позабыли про Кумран! Хотя, идея воскрешенья неплохая, надо поразмыслить нам на этот счет. И еще запомни. Что б ты ни говорил – все утверждай! Предваряй свою речь словами «истинно говорю» или «подлинно», «верно». Речь наша цветистая, мы вечно что-нибудь приукрашиваем. Но ты говори, только утверждая, будто знаешь все, что будет. «Воистину говорю, что пройду по воде, будто посуху!». И этой чуши поверят, Имашиах. Вот так, привыкай к особой миссии. А уж как ты пройдешь по воде, это моя забота. Ложимся спать. Завтра мы будем тебя крестить. Там все готово. Ждет нас Иоханан.
На следующее утро Иосиф протянул Иегошуа одежду.
– Оденься во все это новое.
– Отец, зачем наряжаться, как потерявшие стыд храмовые жрецы?
– Не перечь. За проповедником-оборванцем пойдут только такие же оборванцы. Ты же должен пленить всех, в том числе и состоятельных граждан.
Внял словам отца Иегошуа, переоделся, и выглядеть стал, как проповедник успешный.
Глава 7
Апартаменты для высоких гостей
Если бы Господь Бог знал про всякие проделки, совершаемые со старейшей киностудией страны, если бы Он любил кино так, как любим его мы, он не допустил бы такого развала, разворовывания и растаскивания. А может, допустил бы, чтобы выявить и наказать расхитителей? Вопрос. Но, видать, кино Он любил и про дела на легендарной студии знал. А посему, к бывшей начальнице ЦПСП (Центра подготовки к съемочному процессу), а теперь, ушедшей на повышение, чиновнице из комитета по культуре администрации города, утром постучали. В спальню.
Лиза Крутанская лежала в своей кровати на третьем этаже коттеджа, распластавшись во всю ее длину и ширину. Женщина с фигуркой маленькой, с головкой маленькой, но с бюстом крупненьким и тазом выдающимся.
А муж ее Крутанский Олег Ильич, должен был лежать, по логике, рядом. Почти что рядом и лежал. Но чуть пониже, на полу. На коврике. Калачиком свернувшись.
На стук никто из них не смог ответить. Не смог, а не захотел. Они слегка только проснулись, то есть процентов на десять. Лиза медленно возвращалась из какого-то похмельного астрала в низшие прослойки бренной нашей атмосферы. Бывает, веки – самое тяжелое, что только может поднять человек.
«А ведь это гениальная загадка!» – мелькнуло в творческом и проясняющемся мозгу Крутанской. – «Что самое тяжелое для человека поутру?». Ответ – «Веки». И недаром грандиозное, масштабное «века» (про время), так созвучно слову «веки» (про утро).
Итак, с трудом размежив веки, Лиза медленно открыла рот.
– Кто там? – невероятно слабым голосом она спросила и даже не услышала себя.
– Да не там, а тут уже, – ответил ей приятный баритон.
Веки снова смыкались, а Лиза