в сердцах себе под ноги.
Войдя в трапезную, Робин обернулся к Виллу, накрыл его плечи ладонями и вгляделся в лицо брата откровенно счастливыми глазами.
– Я уже сам собирался идти к тебе! – сказал он.
Вилл, глубоко тронутый словами Робина, порывисто сжал брата в объятиях. Робин непроизвольно охнул, схватился за плечо и вывернулся из его объятий.
– Что с тобой? – встревожился Вилл и тут же вспомнил: – Твоя рана не зажила до сих пор?
Робин уже овладел собой. Осторожно проведя ладонью по раненому плечу, он небрежно махнул рукой.
– Подожди! Я сейчас, – быстро сказал Вилл и бросился обратно на улицу.
Там он увидел маячившую в сумерках стройную девичью фигурку и, признав в ней Элизабет, удивленно спросил:
– Лиз, что ты здесь делаешь? Впрочем, неважно! Беги скорее к Эллен и приведи ее. Скажи, что у Робина рана двухнедельной давности, от стрелы. Быстрее, Лиззи!
Он стоял на пороге, пока Элизабет не вернулась вместе с подругой. Схватив Эллен за руку, Вилл втянул ее в дом, бросив Элизабет:
– Иди домой, Лиз!
– Ты что, половину селения решил сюда притащить на ночь глядя? – заворчал Эдрик, но Вилл не обратил на его ворчание никакого внимания.
Он привел Эллен к Робину, и тот с удивлением посмотрел на очень юную женщину. Поймав его взгляд, она поторопилась представиться:
– Меня зовут Эллен, ваша светлость, я в Локсли целительница. Мне сказали, вы ранены. Пожалуйста, снимите рубашку, чтобы я смогла осмотреть вашу рану.
Эдрик пренебрежительно фыркнул.
– Целительница?! На губах еще молоко не обсохло, а туда же – целительница! Нет ли кого постарше?
– Весной мне стукнет пятнадцать лет, и, к вашему сведению, я не только побывала замужем, но уже овдовела, – сообщила Эллен.
Ответ не произвел на Эдрика должного, по мнению Эллен, впечатления.
– Пятнадцать лет, и вдобавок почтенная вдовушка! Скажи пожалуйста! – продолжал он насмехаться. – Не думаю, чтобы короткое замужество добавило тебе ума. Или муж тебя нянчил с пеленок?
Робин с видимым усилием стянул рубашку через голову, и Эллен, размотав повязку на его плече, поморщилась.
– Что же вы, сэр Эдрик? Надо мной насмехаетесь, а сами куда глядели? Перевязывали его светлость и не видели, что рана начала воспаляться? Еще немного, и графу пришлось бы отнять руку!
– Я воин, а не лекарь, – буркнул Эдрик. – А ты веди себя пристойнее, женщина!
– Попросить вас принести воды – укладывается в ваше понятие о женской пристойности? – не осталась в долгу Эллен и, достав из сумки узкий нож, протянула его Виллу. – Прокали на огне. Только хорошенько, Вилл! А вы, милорд, пожалуйста, сядьте! Вот хоть на эту скамью.
Склонившись над Робином, Эллен еще раз, очень внимательно осмотрела рану и тяжело вздохнула.
– Ваша светлость!
– Без светлостей, Эллен, – устало улыбнулся Робин.
– Хорошо. Граф Робин, мне придется открыть рану, чтобы выпустить скопившийся