ем Даневии – он шел буквально по головам. Арес появился буквально из ниоткуда – с какого-то богом забытого селения в Землях Лишенных, к югу от герцогства. Он умело манипулировал людьми – запугивал, подкупал, принуждал, он внушал страх или же желание идти за ним хоть на край света. Магия это или нет, но Арес очень быстро сколотил армию из элькхе и даневийцев, недовольных правлением Гримара. Очень скоро правитель Даневии герцог Садар Гримар и его ближайшее окружение были убиты.
С началом войны многие, не желая восхождения Ареса на даневийский трон, возлагали надежды на его противника Ингвара – лидера сопротивления, одного из немногих, кто решился выступить против Ареса. Увы, Ингвар потерпел сокрушительное поражение. Одни утверждали, что его убили, а труп повесили на дворцовых воротах – в назидание другим. Другие – что Ингвар, чья армия оказалась разбита, позорно сбежал в соседние земли, где никто и никогда не сможет его найти. И не успела эта весть разлететься по герцогству, как заполыхали наши дома – дома тех из нас, кто отказался подчиняться новому правителю Даневии Аресу Галлахару.
Я слышала крики женщин и детей, через оконное стекло видела страх на их лицах… и видела тех, кто внушал им этот страх. Впереди шли элькхе –коренные жители соседних Непримиримых Земель – высокие, смуглокожие и черноволосые. Мы, даневийцы, называли их варварами – за почти животную жестокость в бою и уничижительное отношение к женщинам. В Непримиримых Землях те могли рассчитывать только лишь на роль бесправной рабыни, тогда как в Даневии рабство было запрещено.
Но так было до тех пор, пока Садар Гримар не был убит Аресом. Что станет с герцогством теперь, я боялась даже представить.
Прятаться было слишком поздно, и тогда – впервые за долгие годы – отец взял в руки клинок. Просто он знал, что может ждать молодую девушку, попавшую в лапы Ареса Светорожденного. И он слишком любил нас, своих дочерей.
Я никогда не видела Ареса прежде, но узнала его, едва он перешагнул порог моего дома. Хмурое лицо, властный взгляд, уверенная походка и обагренный кровью кинжал роднили его с элькхе, что шел с ним рядом. Отличало его другое: несмотря на молодой вид – Арес был лишь на несколько лет старше меня, он был совершенно седым. Отчего это случилось, доподлинно никто не знал – тем более, что его брат по крови был обычным, темноволосым.
Я плохо помню, что случилось потом. Чьи-то грубые руки схватили меня, поволокли прочь. Знаю лишь, что отец пытался защитить меня и Лили до последнего своего вздоха. И даже когда в его грудь вонзился меч седовласого, я увидела в глазах отца не боль и страх, а… вину. За то, что подвел нас, что не сумел уберечь.
Словно в полусне, вдруг обернувшимся настоящим кошмаром, я видела, как умирал отец. Как руки Лили – моей хрупкой белокурой сестры – тянулись к нему, будто надеясь тем самым вернуть его к жизни. Я кричала до хрипоты, казалось, мое сердце вот-вот остановится, чтобы больше уже не забиться – таким сильным ударом стала для меня смерть отца.
Мне казалось, что моя жизнь разрушена, но… стерва-судьба поспешила растереть в пыль и ее останки, и камня на камне не оставив.
Из-за спины Ареса вышел облаченный в серый балахон старик. Его белые глаза, лишенные зрачков и радужки, вводили в заблуждение не знакомых с народом Лишенных жителей Эйоса, уверенных, что Слепые не видят абсолютно ничего. Верным было то, что они не могли видеть глазами, но им было доступно совсем иное зрение, мистического рода. Слепые чувствовали окружающий мир, подчас зная то, что недоступно зрячему.
– Искра, – прохрипел старик, тыча в мою сторону узловатым пальцем.
Я вздрогнула, но ненависть к Аресу пересилила страх. А ведь уже тогда я знала, что меня ожидает.
Такие, как я, лишь разменные монеты. Искры, Искрящие, Дарующие – как ни называй – мы не способны на собственные чары, лишь можем усиливать чары других, делясь своим магическим резервом. Живые сосуды магии… пользоваться которой мы не можем. Искры обладали магическим резервом, необходимым для чар, но не могли сами распоряжаться им, напитывая свою кровь магией – словно этот канал был запечатан. Маги ищут нас по всей провинции, а после просто покупают, предлагая нашим семьям щедрую дань. Многие Искры идут на это, и становятся магическими куклами магов, лишь бы помочь родным. Но сейчас… Что-то подсказывало мне: мое желание никого интересовать не будет.
– Замечательно. – Арес осклабился. Его внешне привлекательный – даже несмотря на седые волосы – облик тут же померк, растерял всю свою красоту. И дело было даже не в ухмылке, а коктейле из эмоций, появившихся на лице – высокомерии, презрении, вседозволенности. Сейчас он напоминал не могущественного мага и завоевателя, а капризного ребенка. И дальнейшие слова Ареса лишь усилили это впечатление. – Великолепный трофей, не находите? Уверен, граф Рэйст обрадуется такому очаровательному подарку.
Люди Ареса – по стечению обстоятельств элькхе и даневиец, тут же схватили меня под руки. Меня не просто похищали из родного дома, лишив отца и свободы, но собирались… подарить. Меня, Гвендолин Меарк, собирались вручить как сувенир графу Рэйсту. Это имя было хорошо мне знакомо – людская молва утверждала, что граф был правой рукой Ареса и внес