осмотр, лётчик сделал несколько замечаний техникам, и подошёл к Ванееву.
– Ну как, летим? – по-отцовски покровительственно и приветливо осведомился старый авиатор, с весёлым прищуром глядя на юношу своими лишёнными бровей и ресниц глазами. Розенфельд явно пребывал в приподнятом настроении. Кончено свою роль сыграла стопка виноградного спирта, которую лётчикам, согласно особому приказу Реввоенсовета Южфронта выдавали перед каждым вылетом для «подъёма боевого духа». Но дело было не только в этих двухстах граммах тонизирующего. По лицу и тону Розенфельда чувствовалось, что, не смотря на тысячи проведённых в небе часов, ветеран не утратил юношескую страсть к полётам. В предвкушении очередного воздушного приключения он молодел.
Встретившись взглядом с искрящимися весёлыми огоньками глазами пилота, Сергей невольно улыбнулся, впервые с сегодняшнего утра забыв о своих приземлённых проблемах. Ему передалось радостное нетерпение пожилого романтика. Словно тяжёлый камень свалился с души Ванеева.
Серёжа открыл планшет с картой и стал показывать пилоту маршрут запланированного полёта. Им предстояло разведать пригодный для наземного путешествия путь через перевалы Памиро-Алайского хребта.
Лётчики забрались в утлую кабину. Процедура взлёта выглядела довольно оригинально. Сперва старый аэроплан вытащили на стартовую позицию с помощью упряжки верблюдов. Затем с взлётной полосы отогнали стадо овец.
Розенфельд деловито взглянул на часы, натянул на глаза большие круглые очки, и махнул механику рукой. Техник крутанул находящийся за спинами лётчиков толкающий винт, и отскочил прочь. Взревел мотор, машина страшно затряслась, потом загудела ровно и басовито и тронулась с места, постепенно набирая скорость. Прыгая на кочках, сильно раскачиваясь, аэроплан всё бежал и бежал по пространству аэродрома. Каждый раз в такие секунды Ванееву начинало казаться, что они не смогут оторваться от земли и всё закончится в канаве на противоположной стороне лётного поля. Но примерно за тридцать саженей до грозящего крушением рва вдруг пришло радостное ощущение свободного парения. Только что казавшаяся неуклюжей машина, обретала лёгкость птицы и неожиданно проворно набирала высоту. Аэродром быстро скрылся вдали. Вокруг насколько доставал взгляд, расстилалось ровное, как стол, пространство азиатской степи. Под крылом проплывали небольшие крестьянские поля, нарезанные строгими линиями арыков и отороченные жидкой зеленью лесополос.
Минут через десять они оказались над крупным селением. Распугивая рёвом двигателя собак и торговцев, лётчик снизил машину над центральной площадью кишлака. По приказу Розенфельда Ванеев высыпал за борт часть листовок.
Точно такую же процедуру лётчики проделали и над вторым селением. На выходе из третьего кишлака авиаторы заметили отряд красной кавалерии численностью до полка. Во главе колонны вслед за командиром и знаменосцем следовали верхами музыканты