субстанцией. Впрочем, подгорный житель не обратил на брашно никакого внимания, заворожено наблюдая за изящными движениями служанки.
– Постой, красавица, – едва не взмолился подгорный житель, когда девица, развернулась, вознамерившись уйти.
– Вы зелаете сто-то есе, достостимый сударь? – вопросительно поднялась тонкая бровь.
– Э-э-э, – промямлил Хилмо. – Я желаю… провести с тобой часок-другой, но не здесь, а где-нибудь… в уединенном месте.
– Веледостойный господин наверное шутит? – губы девушки сложились в улыбку, однако красивое личико недовольно потемнело.
– Никоим образом, – яростно замотал головой карлик. – Коли я тебе не нравлюсь, – игриво хохотнул он. – Я готов заплатить. Токмо скажи, сколько.
– Наглес… – не выдержав, фыркнула служанка и, поворотившись, едва ли не бегом понеслась прочь.
– Постой… – возопил рыжий. Коротышка приподнялся, дабы последовать за ней, но торговец ухватил его широкое предплечье.
– Остынь, Хилмо, – сердито зашипел Бо. – Ежели тебе так неймется – стаскайся после обеда к курвам.
– К курвам? – задумавшись, переспросил гном. – Неплохая идея. Мож, посоветуешь мне какой бордельчик с эльфийками?
– Я никогда не слышал, чтобы остроухие девицы промышляли подобным ремеслом, – покачал головой толстяк.
– Тогда нечего было меня удерживать, – карлик рассержено отдернул руку. – Ты ж видел, как она на меня смотрела? Токмо и ждала, когда я ее на сеновал потащу. А ты все испортил!
– Угу-угу, – ехидно закивал купец. – Хочу тебе напомнить, что в Доргриме надругательства, даже над рабынями, караются смертью. Притом не простым отрубанием головы, а, по меньшей мере, четвертованием.
– Напугал так напугал, – таким же глумливым тоном ответил житель пещер. – Никто гнома пальцем тронуть не посмеет.
– Вестимо, ты можешь творить, что тебе вздумается, приятель, – с деланным равнодушием пожал плечами Бо. – Только помни, здесь тебе не Лордания. Солнечные эльфы жестоко наказывают тех, кто нарушает установленные ими порядки.
Рыжий звучно хмыкнул, выражая явное несогласие со словами товарища, и обратился к исходившей притягательным ароматом лохани. Торговец также принялся за еду. Откинул капюшон молчаливый Готрик. Острые, волчьи, черты и ледяные серые глаза делали его гладкое правильное лицо отталкивающим. Прямые темные волосы опускались до плеч. Из всей снеди следопыт соизволил отведать лишь хлеб.
От входа донесся шум. Некто страшно ругался и, судя по глухим стукам, толкался со стражей. Спустя несколько секунд в таверну ввалились оба охранника. Следом за людьми в зал чинно вошел дебелый гном.
– Ишь, негодяи, я еще ничего не выпил, а вы уже плату с меня содрать пытаетесь. Скажите спасибо, что не укокошил, вас, скупидомов, – самодовольно молвил карлик, одернув встопорщившуюся черную бороду.
Пришедший носил безрукавку из грубой кожи, широкие порты и громоздкие