чтоб его не узнать, заставил тревожно оглядеться. Полигон… Хорошо, если артиллерийский, тогда, прежде чем начать стрельбы, наверняка привезут мишени. А если предназначен для бомбардировщиков, которые сбрасывают свой груз «по площадям»?..
Лишь далеко за пустошью попалась табличка, обратная сторона которой предупреждала: «Стой! Опасная зона. Проход строго воспрещен».
Долгий гудок судна прозвучал как приветствие из другого, привычного мира. Блеснула сквозь редколесье слюдяная серость реки…
С Мещерой я прощался на дебаркадере Белоомута, куда перед полуночью должен был пристать пароход на Москву. Берег обволакивали сумерки, придавая таинственность и дальним огонькам, и ускользающему изгибу плеса, за который уже не суждено было заглянуть. Мнилось, будто столь скоротечная встреча с землей древнего племени мещер так и останется единственной, и никогда уж не доберусь до затерявшихся в чаще озер, где в темной воде дремлют черные, заплывшие жиром окуни.
Можно ли было предположить, что минут года, и совсем неподалеку отсюда, на другом изгибе реки, вниз по течению, стану я смотреть на мещерские дали с крыльца своего дома, что вместе с женой и сыном босиком по росным луговым травам станем паломничать в древнюю монастырскую Солотчу, где была написана «Мещерская сторона» и вот эти строки, справедливость которых дано было оценить лишь с годами:
«Я люблю Мещерский край за то, что он прекрасен, хотя вся прелесть его раскрывается не сразу, а очень медленно, постепенно…»
1. КОСТИНО И ОКРЕСТ
СВОЙ, РУБЛЕНЫЙ, У РЕКИ…
Помнится, мы вовсе не собирались покупать этот дом. Всю долгую зиму договаривались, какую снимем дачу, снимем непременно, потому что в двухкомнатной квартире на бывшей Третьей Мещанской, нас жило шестеро, и хоть дубовые подпорки надежно страховали потолок кухни от нового падения, все же неуютно было ходить мимо этих колонн. Дом обещали капитально отремонтировать еще в 1914 году, да все оказывалось недосуг…
Впрочем, вполне возможно, что разговоры о даче стали навязчивыми оттого, что новорожденный сын слишком громогласно заявлял о своих правах на чистый воздух и парное молоко. Так или иначе, намерение снять дачу было единодушным, разнились только пожелания. Хорошо, конечно, если бы повезло снять хотя бы полдома, недалеко от Москвы, вблизи от водоема, за умеренную плату, и чтобы еще… Обычно такие разговоры наводили тоску своей несбыточностью, и тогда немногословная теща со вздохом говорила о земле своего детства:
– А у нас в Костино как все зацветет вокруг – глаз не отвести.
И басовитый тесть за чаркой охотно поддакивал, что таких привольных мест – поискать да поискать.
И вечная хлопотунья Кок Паня, воспитавшая без родителей не только сестру, то есть мою тещу, но и четверых ее детей, тоже с дрожью в голосе говорила:
– Да, у нас в Костино и вода-то – со здешней разве