то и не страшно.
Надо суметь – перестать быть для окружающих (согласиться на это), но не теряться для себя. А принять спокойно и без вулканов то, что тебя не видят, не понимают, не слышат или даже не хотят слышать, а могут еще отталкивать и прогонять: «Ну и ладно».
Петька не стремится больше ни к кому. Не заискивает глазами, не умоляет ушами, не упрашивает телом. Потому что он не теряется для себя. Тихонько качается на волнах. Никого не зовет. А только чувствует сам приятное окутывание теплой воды. Видит своими глазами, слышит своими ушами, принимает своей кожей. И в полной тишине, в отсутствии людей вдыхает небо. Он полностью берет жизнь. Сам и свою. И однажды слышит голос:
– Человек! Уважаемый, человек! Я лодку тебе принес. Просто так. Я пробовал качаться на волнах и в этой лодке. Удивительное ощущение, скажу.
И они укладываются в лодку вдвоем. С одной стороны человек и с другой стороны человек.
– Эта лодка не простая, – говорит тот, первый. – Она плывет на волне, а качает небо. Так лучше расслабиться. Ты находись в себе – это хорошо. И я в себе – я не смею твой мир нарушать. Мы будем вместе, мы вдвоем. Но каждый – с собой. Это – нормально.
И это приятно. Плыть на волне и впитывать небо. И чувствовать еще, что есть похожие на тебя люди. Но не растворяться в них, а быть собой.
А потом еще раздается голос:
– Уважаемый! Товарищ! Разреши нарушить тишину?
– Я не против!
– Смотри! Ты забыл увидеть! Рядом с солнцем появился закат. Повернись в его сторону. Он иногда накрывает не все небо, а только его часть. И можно пропустить. Но этот, не полный закат – самый особенный и самый красивый.
И другие люди приходят и говорят. Они видят Петьку. Это обыкновенные, улыбчивые люди. Но не те, что вторгаются в прошлую жизнь, а совсем другие. Они не нарушают его целостность. А даже наоборот, поддерживают желание быть с собой. И еще – некоторые присоединяются. И тогда все вместе. Но каждый – с собой.
И это волшебное ощущение, с собой, и с другими – наполняет особенной, неизмеримой ценностью. И тогда вдруг Петька понимает: «Меня видят, даже когда я об этом не знаю! – А это значит, что я есть, даже когда меня нет!»
А увидеть человека можно, когда он жив, он есть и он сильнее всякого взгляда на этой земле. Потому что, наполненный собой. И это такое счастье – чувствовать себя. Слышать и видеть мир, воспринимать его и жить своей жизнью.
Истерика
Нет, тарелки там не летали. Но было больно. Так больно, что, казалось, ломаются стены. Бурлящие чувства внутри не давали думать. Они душили, давили и просили, – нет! Даже, не так. Они требовали! И это требование было жизненно важным. Как буд-то чувства умирали. И нужна была скорая помощь. Но чем больше требование, тем сильнее противодействие. Конечно, они ничего не получали. Поэтому (на всякий случай) заранее начинали бояться.
Героиня пошла в долгий, трудный путь,