словно под непосильной тяжестью: Ворон ощущал на себе противостояние двух чужих воль. Этот смертный бой проходил сквозь душу мага.
Обращенное ввысь лицо пленника озарилось дерзкой, бесстрашной ухмылкой: руки вновь начали слушаться его! Человек рывком подтянул тело к самому краю поленницы.
Медлить было нельзя, и Джилинер прокричал:
– Возьми его умение ненавидеть – и сделай его моим рабом!
Гром расколол небо. Молния, сорвавшись с низкой тучи, белым копьем ударила в сложенные дрова. Огонь взметнулся гулкой стеной, жар заполонил поляну, заставил пожухнуть листья. Раскаленным воздухом нельзя было дышать; этот царственный, властный костер не подпустил бы к себе ни одно живое существо…
Кроме Джилинера. Ворон не страдал от яростного жара – он сам был в тот миг огнем, ощущал себя частью костра.
На лес обрушился ливень – тугой, сильный, жадный. Это был ливень-захватчик, ливень-завоеватель. Но ни одна капля не упала на поляну, где вершилось злое колдовство.
Чародей сорвал с пальца кольцо и, размахнувшись, бросил в самое сердце рвущегося к небесам раскаленного потока. Затем опустился на землю, не отрывая взгляда от просвечивающей сквозь пламя черной стены поленьев, и приготовился ждать…
На небе медленно гасли звезды – их больше не прятала страшная туча. Луна ушла за верхушки деревьев. Предрассветный ветерок, набравшись смелости, шевелил листву. Страхи ночи умирали вместе с ночью, и какая-то дневная птичка с куцей памятью уже пробовала горлышко.
Ее первые трели вывели Джилинера из задумчивости. Он поднялся на ноги – колени затекли, на одежде пепел! – и протянул руку к прогоревшему дотла кострищу.
Остывающая зола зашевелилась. Маленький золотой ободок плавно поднялся в воздух, пересек поляну и лег в подставленную ладонь хозяина. Джилинер заботливо проверил, не пострадало ли кольцо от огня, не оплавилась ли вычеканенная на нем цифра «4». Затем надел кольцо на палец и негромко приказал:
– Подойди ко мне!
Над кострищем сгустился воздух, стал плотным, зарябил. Зола взвилась маленьким смерчем. Когда она развеялась, посреди кострища стоял обнаженный человек. Тяжело переступая босыми ногами, он приблизился к чародею и равнодушно взглянул ему в лицо пустыми темными глазами. Маг одобрительно оглядел широко развернутые плечи, крепкую шею, мощные грудные мышцы.
– Прими облик… – Джилинер на миг задумался, – того раба, что дал тебе кувшин с вином.
Словно невидимые руки ваятеля прошлись по мягкой глине – так изменилось стоящее перед Джилинером существо. Выпирающие ключицы, обтянувшая ребра кожа, идиотская ухмылка, нелепо торчащий вихор… Вот только зябкого рабского страха не было в изменивших цвет глазах. Они остались пустыми, невыразительными.
– Скажи, что ты счастлив служить своему господину.
– Я счастлив служить своему господину… – послышался сбивчивый, вздрагивающий лепет.
– Моим голосом! – приказал Джилинер.
– Я счастлив служить своему господину, –