холодает, вроде, да и на работу рано, минутка слабости прошла, пошёл спать.
***
Звонок мобильного телефона:
– Спишь? Сеня, твою ты маковку, уже планёрка прошла.
– Да? А сколько сейчас? Ой, похоже батарейка на будильнике села.
– Замечательно, возьми её с собой, она непременно окажется в твоём анусе, но это будет меньшее из зол, всё остальное в офисе большего размера, ПОДЪЁЁЁМ.
Ну, вот так обычно начинается утро понедельника, с нежного, но крепкого слова начальника в телефонную трубку. Он, конечно, немножко покричит, посердится, будет весь день ходить надутым, делать вид, что меня не замечает, и когда-нибудь всё же вышвырнет меня с этой работы. Но пока что я торговый представитель суррогатных соков, которые никак не хотят продвигаться на рынке, и вероятно, сегодня я буду несколько раз послан в… несколько раз на… и может даже выслушаю от продавщицы всё наболевшее от посетивших её торговых представителей до меня за сегодня.
Берём папку с презентацией продукта, делаем пошире улыбку и с радостью входим в новый павильон провозглашая: «Здравствуйте»!
И вечером, вдруг вспомнив ночную минутку слабости – невольно накатывает грусть. А ведь действительно, Отец ездил на старой шестёрке, мать работала в школе за копейки, но всего хватало, ценили жизнь, а не покупки, мои родители не были такими, как я сейчас, а может, и были, просто я об этом не знал.
Вон под окном кредитная «Ауди», съёмная квартира, вредная еда и безвкусный чай. А могло ли быть по-другому? Разве я об этом мечтал? Разве я вот так всё хотел устроить в своей жизни? Наверное, именно так я и хотел, только не осознавал. А может быть рискнуть? Взять и поменять всё одним махом, развернуть жизнь на сто восемьдесят градусов? Продать Ауди, рассчитаться с кредитом, купить шестёрку, сменить работу на более стабильную, пусть и менее оплачиваемую, ну и может уже пора остепениться, да подыскать спутницу по жизни?
Да, наверное, так будет вернее, но сначала съезжу в гости к родителям. Последние годы мы только по телефону общались, я уехал сюда на заработки и прожёг несколько лет жизни зря. Найду дома место работы, в конце концов, где родился, там и пригодился. Уеду от здешней суеты, от этой неправильной жизни, если, конечно, мне удастся уехать от себя. Устал, устал я быть рабом системы, и там, дома всё так же, но как-то менее явно, менее, видимо и более щадяще, бьёт по воспалённому сознанию эта система. Хотя, конечно, за мамиными пирожками и отцовским подспорьем от этого не спрячешься,…а так хотелось бы…
***
И поздним вечером, появившись на пороге родного дома, совершенно вымотанным дорогой и истерзанным смятеньями, обнять кинувшуюся ко мне сестрёнку, взглянуть в глаза матери и пожать руку отцу. И понять, что здесь моё место.
И услышать за ветхим столом:
– Что, сынок, не сложилось в городе?
И ответить:
– Сложилось, но как-то не так. Наверное, я бы достиг хорошей заработной платы, рассчитался бы со всеми кредитами и устроил бы свою жизнь там, но рано или поздно бросил бы всё это и оказался бы здесь.