который впустил топливо в сонный разум. Теперь он хочет жить, теперь ему хочется выжить.
Только издевка, которой наградила меня природа или Бог, настолько извращенная, что убивает любые силы на борьбу. Если человек приобретает невиданные способности, ощущая врага, видя его, то настоящая ситуация действует противоположно – обезоруживает и связывает в бессилии волю.
Сейчас я понимаю: моя поездка к Ольге лишь побег от своих мыслей, возможность не погружаться в свои переживания, ведь, когда движешься, мир пролетает перед глазами, отвлекая от внутренних диалогов. Но мои мысли все же выходят наружу. Они, как горячий гейзер, прорываются через слои грунта и бьют фонтаном. От себя не убежишь. Все, что я подавлял, все, что я боялся осознать в себе, сейчас грызло меня изнутри. Все мои внутренности перекручивались в мясорубке моих страхов, и в тот момент я принял свою ничтожность.
– Вселенная, ты победила, – прошептал я, найдя свой взгляд в зеркале заднего вида.
И как только я признал это, переживания сдуло ветром принятия. Я успокоился. Мою клинику посетил лучший врач. Он ударил меня кирзовым сапогом, а потом положил лед на ушиб. Человек в белом халате сделал простую вещь – он показал мне две противоположности: боль и наслаждение. Он настолько мудрый, что сначала дал мне испытать одну сторону, а потом проявил другую, и только тогда я понял, что мне нужно: мне нужно – счастье. Пускай эти последние часы моей жизни будут наполнены счастьем, а что мне еще остается? Если только мое внутреннее состояние в зоне моего контроля! Пускай весь мир рушится, но внутри я останусь счастливым.
Я посмотрел на время – 17:42. Еще светло, но Луна хорошо видна, потому что она стала гораздо ближе к Земле.
«Евгений Васильевич ошибся, – сказал я сам себе. – Если бы Луна двигалась по спирали, то она выпадала бы из виду, но сегодня я весь день
вижу ее, вижу, как она приближается к нам. Значит, мы все же ощутим удар? Значит, нас не затопит, а хорошенько трясанет?»
Мелькание деревьев за окном наводило на однообразные мысли. В основном они были связаны со страхом – что меня ждет в городе, ведь все уже знают о том, что происходит. Луна заняла собой почти все небо, она была рядом, ее можно было коснуться рукой. Не попытаться зажать большим и указательным пальцем, как на фотографии, а утопить в ней всю ладонь – такая она была большая.
Из-за вынужденных задержек, в седьмом часу я увидел перед собой стелу с гордой надписью: «Оренбург». Тишина и безлюдье испугали меня, но, проехав еще несколько километров, я понял, что это было только начало новых испытаний. Справа от дороги горел легковой автомобиль. Языки огня облизывали его стальные детали, людей по-прежнему не было. Сбавив скорость, я ехал аккуратно, осматриваясь по сторонам. Складывалось впечатление, что в этот город заглянуло несколько Годзилл, которые неплохо провели тут время. Разбросанные вещи, разбитые окна, копоть. В вечерних сумерках это выглядело, мягко говоря, пугающе. Крутя головой, как встревоженная курица, я пытался найти что-нибудь