е же массивные серьги сбились набок и давили, даже несмотря на мягкость подушки.
Так и не переоделась со вчерашнего вечера. Это, к слову, случалось с ней через день, так что Рита совсем не удивилась. Судя по тому, что она помнила, вечеринка у ее приятеля прошла на славу, и сейчас, судя по всему, уже должен быть глубокий вечер.
Накануне она окончательно порвала с теперешним своим парнем Антоном и отметила это событие с размахом. С Антоном она встречалась всего три месяца. Это, конечно, не очень много, но для нее срок рекордный. И, несмотря на то, что особых чувств у Риты к нему не было, отношения эти могли бы продолжаться, не будь Антон таким занудой.
Он постоянно пилил Риту по любому поводу, называл инфантильной, небрежной и несерьезной. Говорил, что ей уже давно пора иметь цель в жизни, говорил, что надо меньше гулять, меньше пить и чаще думать о будущем. Словом, с ним совсем нельзя было повеселиться, и, несмотря на то, что по общепринятым стандартам Антон был привлекательным и перспективным молодым человеком, на фоне ее богемных друзей он выглядел банальным и неинтересным.
Так вот, вчера они, наконец, расстались по обоюдному согласию. Марго была так этому рада, что закатила вечеринку у одного из приятелей. Приятелей у Риты было много, таких же богатых бездельников, прожигающих молодые годы, как и она сама. Она не уважала их, вела себя дерзко, но была среди них заводилой.
Было в ней что-то особенное. Что-то беззащитное и одновременно напористое, болезненное и странное, приправленное каким-то неуловимым изяществом. Может, это из-за худобы и черных, длинных, вечно в легком беспорядке волос? Может, из-за широких, наивных и циничных одновременно глаз и тонкого, слишком широкого на фоне впалых щек рта? Приятельницы по тусовкам, все, как одна, пышные крашеные блондинки, закачавшие силикон везде, куда можно, и чуть в большем объеме, чем рекомендовал пластический хирург, завидовали ей. Она это знала.
Рита в последний раз прикрыла глаза и протянула руку к туалетному столику, где находились два ее единственных и настоящих друга – бутылка Шардоне и обклеенный кристаллами Сваровски айфон последней модели.
Да, она любила диско – искусственный белый мех на стенах и ковре, большой зеркальный шар под потолком, розовые, золотистые и голубые тона, белая лакированная мебель – это было нежно, это было гламурно, это было весело и празднично. Как раз то, чего ей не хватало в жизни.
Почти все свои 19 лет Рита была предоставлена сама себе и бездонному отцовскому сейфу. Отцу было за 60, и кроме «Когда ты начнешь питаться по-людски?» и «Опять ты накрасилась, как панда!» она от него ничего не слышала. Он был из тех серьезных мужчин, которые заняты делами поважнее, чем воспитание отбившейся от рук дочери. Мать она не помнила, та ушла от них с отцом, когда ей было всего несколько месяцев от роду, и жили они не в двухуровневых апартаментах в центре столицы, а в коммуналке рабочего поселка. Рите от матери досталось только ее имя. И что за имя? Дурацкое! Только такая мать и могла так допотопно назвать своего ребенка.
Рита глубоко вздохнула и пошевелила затекшими в тонкой коже сапог длинными ногами. Сейчас она сделает пару живительных глотков пузырящейся жидкости, зайдет в фейсбук с телефона и узнает по фото, танцевала она вчера на столе или нет. Потом подойдет к обвешанному гирляндами цветных фонариков огромному напольному зеркалу, чтобы оценить общий ущерб от вчерашнего кутежа. А потом пойдет в свою розовую роскошную ванную полежать в ароматной пене и подумать, что она будет делать сегодня вечером.
***
Рука потянулась к прикроватному лакированному столику за бутылкой и… наткнулась на нечто, совсем на нее не похожее. Телефона не было тоже. Вместо него на тумбочке из черного дерева стоял большой шершавый кувшин с ледяной водой и большая фаянсовая миска.
Рита резко села на постели и ее глаза, кажется, стали еще больше. Кровать из черного дерева, широкая, с большим пологом из красного бархата и резным изголовьем, была не ее кроватью. Украшенный замысловатой резьбой прикроватный столик был не ее столиком. А комната с высоченным потолком, оштукатуренными белыми стенами, резной темно-коричневой деревянной мебелью была не ее розовой комнаткой!
В углу весело горел выложенный изразцами огромный камин, а у Риты камина не было. А за стрельчатыми окнами, наполовину скрытыми сложной драпировкой штор, шел снег. В то время как вчера на дворе был разгар лета!
И в завершение ко всему перед ней стоял мужчина! То есть, скорее всего, это была особь мужского пола. Но ничего общего с телохранителями отца, которые временами отвозили ее домой, или ее богемными дружками он не имел.
Это было чудовище, по меньшей мере, двух с половиной метров ростом, не меньше метра в плечах, затянутое в светло коричневый кожаный костюм и обвешанное с ног до головы колюще-режущим оружием. Но главное, у чудовища был какой-то невообразимый цвет кожи – темно-лиловый, как синяк, и заплетенные в длинную косу вьющиеся фиолетовые волосы.
«Похоже, последние три рюмки текилы на вчерашней вечеринке были лишними», – подумала Рита, протирая глаза и машинально отмечая, что существо гигантских размеров имеет еще и заостренные уши,