ом в поход. Зоя засмотрелась на сына. Красавец! Весь в отца.
– Мама! Ну что же Вы медлите? Мне уже пора ехать. Спафарий ждать не будет, – Константин наклонился, чтобы поцеловать мать.
– Не торопись, сынок. Войны у нас идут одна за другой, а мать у тебя одна! Успеешь еще повоевать, – Зоя надела ему на шею подвеску.
– Что это? – Константин взял в руки чудной кругляш с крестом.
– Это оберег, – Зоя перекрестила его и поцеловала в лоб.
* * *
Понт разливал свои воды как бунтарь. Катил высокие волны и обрушивал их на невинный берег. Песок жадно впитывал солёные брызги. Константин смотрел на море и щурился. Солнце, отражаясь от воды, слепило его. Ветер трепал поседевшие кудри. Столько лет прошло в сражениях, столько испытаний выпало на его долю. Был ранен, пережил чуму, даже в плену успел побывать. Буквально вчера заглянул смерти в глаза. Однако же вот он – жив, здоров, слава Господу нашему Иисусу Христу и ещё кое-кому – матушке родной.
Константин погладил под туникой оберег, подаренный матерью. Оберег, он же компас, изображал крест с четырьмя сторонами света – север, запад, юг, восток. Как потом узнал византиец от старших товарищей, юг символизирует огонь и страсть, запад – сон и отдых, север – тьму и холод, восток – свет и новую жизнь. Сильная вещь. Он чувствовал, помогает оберег, работает!
– Спафарий! – к берегу бежал Феодор.
Константин оглянулся. Да, да, теперь он непростой легионер, уже спафарий.
– Что стряслось? Дикари напали на лагерь?
– Да нет, – Феодор тяжело дышал. Добрый слуга незаметно состарился в бесчисленных походах. – Стратиг зовет пировать, отметить нашу победу.
Пир задался на славу. Стол ломился от вина и еды. Стратиг хвалил Константина. И заслуженно хвалил. Фемное войско одержало победу благодаря его коннице. Лихие всадники под командованием спафария Константина Фатия оттеснили полчища, а там и пехота подтянулась. Молодец, одним словом. Стратиг был щедр. Подарил ему удел земли и… прекрасную пленницу.
– Для себя оставил, но…забирай. Дарю! – были его слова, обращенные к герою прошедшей битвы.
Константин вернулся с праздника сытый, довольный и пьяный. А там такое чудо в его палатке – красавица-дикарка с влажными карими глазами. Испуганная лань. Услал Феодора подальше. К солдатам, к кострам, к похабным песням под дешевое пойло. Пусть старик порадуется.
– Не трогай меня, а то пожалеешь! – кричала дикарка. – Бабка моя – колдунья, и я могу не только заклинания читать! – девчонка сопротивлялась сначала, но где ей справиться со зрелым воином.
Он заснул крепким сном, представляя, как будет управлять своими землями. Может и дикарку в жены возьмёт. Понравилась она Константину. Дерзкая.
Ранним утром солнечные лучи проникли в палатку. Византиец почувствовал нежные пальцы на груди. Девчонка хочет продолжения? Какая ненасытная! Константин открыл глаза. Но вместо ласк пленница резким движением сорвала оберег с его шеи и перерезала горло обидчика.
– Я предупреждала, что ты пожалеешь, – дикарка вышла из палатки, бросила оберег в песок и пошла к лесу.
Юг
Утро началось с радио. Диктор объявил программу передач, и из приёмника полилась бодрящая музыка. Эдуард Хиль просил не хмуриться. Песня из кухонного динамика долетала и до детской. Саня ещё не совсем проснулся, но уже почувствовал, как сильно болит коленка. Вчера он свалился с велосипеда. В который раз! Кожу пощипывало. Заживает.
Чудесный запах жареного доносился из кухни. Оладушки! Со сметаной и вишнёвым вареньем. Бабушка старается, ждёт его пробуждения. Саня быстро открыл глаза. Сегодня воскресенье, и есть чему радоваться. У папы выходной, в садик идти не нужно, погода отличная. Идём на море! На самое синее в мире, чёрное море моё…
Чайки орали как бешеные. Море шумно вздыхало и нехотя отправляло на берег маленькие волны. Они шлёпали и обдавали Саню солёным фейерверком. Как же хорошо жить у моря! Он смеялся, оглядывался на папу. Смотрит ли? Папа смотрел и улыбался. Мальчик поправил панамку и продолжил строительство замка. Песок был вязким, пластичным, пропитанным водой. Но всё равно Саня периодически смачивал его. Папа научил так работать. А работы предстояло много. Башни были почти готовы, но ещё нужен ров и мост. Ров поглубже, чтобы враги боялись подступить. Лопатка уперлась во что-то твёрдое. Строитель песчаных замков немного подкопал и вытащил на свет старую денежку.
– Папа, смотри, что я нашёл! Большую монетку, – глаза мальчика горели. – Купишь мне мороженое?
– Ну-ка, покажи, что там у тебя, – папа повертел находку, осмотрел с двух сторон, сначала нахмурился, потом улыбнулся и потрепал Санины выгоревшие на солнце вихры. – А знаешь, это не монетка. Это намного интереснее. Старинный оберег.
Папа задумался и как бы сам себе сказал:
– Не пойму, греческий что ли или византийский, – он работал старшим научным сотрудником в местном музее. – Нужно будет завтра у директора спросить.
Откуда здесь взялся оберег? Сосед рассказывал,