осмотр ящиков, дверь в кабинет бесшумно закрылась и обнаружила за собой нишу, устроенную в стене непонятно для каких целей.
А вот в эту нишу забился, скорчившись, завхоз Игорь Леонидович. Я сразу поняла, что он мертв, хотя крови не было видно. Просто когда голова ТАК свернута набок, трудно заподозрить жизнь. Да и на лице его уже четко проявилась печать смерти.
И тут до меня дошло, что человек, на встречу с которым я шла, превратился в труп. Мне стало так плохо, что я, не соображая, что делаю, по стенке опустилась на пол и тихонечко завыла. От жалости к самой себе, оттого что Бобер мертв, оттого что никого рядом нет, оттого что это не сон. Господи, да за что же это мне?
Я бы еще долго выла, если бы не зазвонил мобильник.
– Валерия Михайловна, – раздался встревоженный голос Миши. – Мы ждем уже больше пятнадцати минут. У вас все в порядке?
– Не-е-ет! – зашмыгала я носом. – Завхоз мёртвый сидит в нише-е-е!
–Что? – закричал он. – Немедленно уходите оттуда. Вы там что-нибудь трогали? Вас кто-нибудь видел?
– Да-а-а! – заскулила я в трубку. – И трогала-а-а, и видели-и-и!
– Мать твою…, – выругался в трубку Миша, и добавил. – Это я не про вашу маму, Валерия Михайловна! Так, раз такое дело, мы отсюда уезжаем. А вы вызывайте милицию. И срочно придумайте, зачем он вам был нужен. Все. Вечером созвонимся.
У меня не было сил встать и идти куда-то, поэтому я нашла запись ректорского телефона и нажала зеленую кнопку.
– Слушаю вас, – раздался вялый голос Жеребцовой.
– Светлана Аркадьевна, – четко произнесла я. – Это вас Верницкая беспокоит. Я в кабинете завхоза. Его убили.
– Так, ясно, – ответила ректор, только от уныния не осталось и следа, а в голосе прорезался металл. – Ничего не предпринимайте. Сейчас я к вам спущусь.
Я так и сидела на полу, когда из коридора раздался дробный перестук каблуков.
Дверь распахнулась и на пороге возникла Жеребцова:
– Где?
– За дверью, – махнула я рукой.
Светлана прикрыла дверь и застыла, повернувшись ко мне спиной. Довольно долго она стояла неподвижно, словно статуя. А когда повернулась ко мне, то на ее лице не было никаких эмоций.
– Ну же, Верницкая, вы так и будете сидеть на полу? Здесь же грязно, – брезгливо поморщилась она. – Пересядьте в кресло, а я вызову милицию.
Но мне вдруг расхотелось хоть на миг более оставаться здесь по соседству с мертвым Бобром и я, не вслушиваясь в то, что кричала вдогонку Жеребцова, выбежала прочь.
Едва оказавшись на крыльце, я достала сигареты. А, закурив, стала ожесточенно втягивать в себя дым, словно с каждым вдохом надеялась подтвердить собственное существование.
Джипы уже давно растворились в глубине городских кварталов. И я снова осталась одна. Ничего – справлюсь. Придумаю, что соврать милиционерам…
… Милиция и скорая помощь приехали быстро, и институт сразу же загудел как потревоженный улей. Я не хотела ни с кем общаться и решила отсидеться на кафедре. Хорошо хоть коллеги не знали