один плохо, то окружающие как раз этому одному и поверят. И обрадуются. Да что уж, интересным мужчинам и красивым женщинам пересудов не избежать.
Дверь отдела кадров открылась, оттуда выплыла Сеидрзаева.
– Саида, мы вас ждём, – сказал я. Во рту у неё тоже была жвачка; сомкнув губы, она на ходу лениво двигала челюстями.
– Вот об этой девушке речь? – по-армянски спросила Сеидрзаева, поравнявшись с нами. Её мать была армянкой, и она свободно владела армянским языком.
– Да, она самая. С позволения сказать, гражданка Дарбинян. Вот её документы.
– Пошли, – сказала Саида, – окинув Сильву оценивающим взглядом. Потом перевела взгляд на меня и двусмысленно улыбнулась. Синевато-серые джинсы сидели на ней до того плотно, что швы на бёдрах местами чуть не полопались.
В кабинете Саида пробежала глазами документы Сильвы.
– Бухгалтерского стажа у вас нет, – перелистав трудовую книжку, сказала она деловито. – Примем вас пока счетоводом, вы подучитесь, и через несколько месяцев переведём помощником бухгалтера. Я переговорю в отделе кадров. Думаю, председатель комитета не будет возражать. О результатах я сообщу Лео. Надо будет написать заявление, заполнить анкету. Всё это, конечно, потом. А пока так. Чем ещё могу быть вам полезна? – Вопрос относился ко мне, и Саида улыбалась.
– Не мне, а Сиявушу Мамедзаде. Ему никак не удаётся получить у вас деньги. Если можно, окажите, пожалуйста, такую любезность.
– Передайте, пусть приходит, – она широко улыбнулась. – А соберётесь отметить, не забудьте за меня выпить.
– Спасибо! Не забудем.
В конце дня Арина зашла ко мне. Она была не в настроении.
– Что случилась, Арина? – забеспокоился я.
– Случилось… ничего не случилось. Просто не стоило мне приводить её сюда.
– Кого? – спросил я, разумеется, понимая, о ком идёт речь.
– Сильву.
– Почему?
– Почему… потому что она смотрит на тебя как шлюха, – со злостью выпалила Арина.
Не в силах сдержаться, я громко засмеялся. Позже по пути домой и даже в автобусе на Сумгаит опять и опять смеялся, вспоминая злость Арины, яростную её вспышку, внезапную, словно взрыв, и чувствуя к ней родственные чувства и неподдельную нежность.
Отец давно пришёл с работы, но, дожидаясь меня, за стол не садился. Обнял меня, похлопал по спине и, довольный, ходил по комнате, пока я переодевался.
– Мы ждали тебя на прошлой неделе, – отец укоризненно, но без обиды посмотрел на меня и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Знаешь ведь, больше месяца мы разлуки с тобой не выдерживаем.
Мама со смехом заглянула из кухни в комнату:
– Бог весть, в кого он уродился. Твой брат Володя, муженёк, клал перед собой двухкилограммовую курицу, а дети следили за ним с открытыми ртами, уплетал её за обе щеки. И, пока сам не наестся, не даст им ни кусочка. А этот – будто другая мать его на свет явила. Только дети на уме. У нас, Лео, все деньги на телефон уходят. Неделя звонками начинается – Чаренцаван, Ставрополь, Баку – и звонками кончается.
– Молчи, женщина, делом своим