о перекрестье и нижних мирах. Другие врачи в курсе.
Что-то он темнил, не договаривал. Но я давно поняла – если Рик в таком настроении, даже пытки бессмысленны. Василиск объяснится, как только будет готов, и ни секундой раньше.
Всякий раз, когда входила в кабинет василиска, казалось – очутилась далеко от больницы, в лаборатории какого-нибудь алхимика-чародея.
И не уставала разглядывать, удивляться, замечать малейшие изменения.
За обычной больничной дверью скрывалась просторная комната, со всех стен которой тянулись к незванным гостям чучела причудливых тварей. Двухголовые ящеры, похожие то ли на раптора, то ли на тиранозавра смотрели немигающими алыми глазами с вертикальными зрачками. Скалились острыми как иглы зубами существа, вроде больших собак, с серебристым птичьим оперением. Гордо выпячивали черные, словно лакированные клювы алые птицы с очень длинными шеями и острыми шипами вдоль позвоночника, как у стегозавра… Глаза разбегались.
Зеленые, красные, фиолетовые, клыкастые, двух или трехголовые чудища поражали воображение.
Но еще больше поражали его те, что хранились в громадных банках, литров на пятьдесят, не меньше. Пластиковые емкости, с желтоватой жидкостью и диковинными тварями, батареей выстроились на стеллажах, теснивших друг друга у стен. И лишь у одной из них сплошной ряд стеллажей разрывал диван – самый удобный из всех, что я встречала. Садишься на коричневую тканую обивку и… тебя со всех сторон обнимает упругая, но мягкая спинка.
Так я и сделала. Как обычно во время мозгового штурма, Рик не устроился рядом, не прижал горячую ногу к моей и даже не приобнял.
Василиск отошел к светло-серому деревянному столу, присел на него и нахмурился.
Однажды я попыталась поиздеваться: мол, что ж так скромно-то? Василиск криво усмехнулся и невозмутимо сообщил:
– Твоя близость мешает мне думать о деле. А к тому, о чем я думаю в такие минуты, ты, очевидно, не готова. А я не готов поменять свои принципы в отношении насилия над женщиной.
Помню, как мурашки побежали вдоль позвоночника, и засосало под ложечкой – предательски, сладко. Больше я эту тему не поднимала.
Убедила себя, что Рик шутил в своей фирменной манере. Вся больница знала, насколько обожал василиск отпускать остроты на медицинские темы и темы ниже пояса тоже. Симпатичные медсестры не раз делились – как Рик смущал их откровенными шуточками, заставлял краснеть и прятать глаза. Так, чем я хуже?
В кабинете Рика мое обоняние отдыхало. Здесь витал очень слабый запах яблок. Они всегда наполняли громадную плетеную вазу на письменном столе василиска. То ярко-красные, то зеленые, то желтоватые, сочные фрукты неизменно вызывали у меня повышенный аппетит. И, как обычно, Рик заметил это. Обернулся, схватил самый большой и спелый плод и бросил через всю комнату. Поначалу я ловила вкусные подарки с большим трудом. Но постепенно так наловчилась, что делала это одним движением руки.
Яблоко было зеленым, и таким сочным, что после первого же укуса ароматная жидкость потекла по подбородку.