да прочим богачам, а нам трудовому народу дыхнуть нечем было…
–Да…Теперь, братцы заживем!
Услышав такие разговоры на площади, Одиссей стиснув зубы хотел бросится на обидчиков своей королевы, но твердая рука Алкасара легла ему на плечо, не дав наделать глупостей. Они смешались с толпой и подошли к небольшой палатке, около которой их уже ждали Зуб и Суворов.
–Почему ты не дал мне вступиться за честь моей королевы,– гневно сверкнув глазами зло прошипел карлик,– я убил бы их всех. Они не достойны дышать!
–Виктории ты так мало чем поможешь…Мы полезны будем ей, когда будем на свободе, а не за решеткой. Тем более это люди без чести и достоинства…Что их слушать?
Одиссей отвернулся, тяжело вздохнув.
–Так что там говорили?– Зуб внимательно поглядел на колдуна.– Мы стояли тут в отдалении ничего не было слышно…Такой гам!
–Да, что объявил глашатай?– поддержал благородного разбойника Суворов.
– Викторию завтра в полдень казнят…
Затихли, переваривая услышанное. Зуб тяжело задышал, готовый хоть сейчас объявить войну всему королевству, пойти битвой на всю гвардию, лишь бы вызволить королеву. Александр задумчиво протер очки и сунул их обратно в карман. Сейчас не до них.
–И что же делать?
–Надо придумывать план побега…– поигрывая темляком сабли проговрил, как будто про себя Алкасар.
–Какого побега?– поднял на него глаза Одиссей.
–Мы выкрадем Викторию до полудня, до времени ее казни!– уверенно заявил колдун. – У меня есть идея!
***************************************************************************************************************************
Ночь… На темно-синем небе сияет пронзительно желтый диск луны. На стенах Твердыни тихо перекликаются часовые. Рур спит долгим уморенным сном трудового дня. Завтра почти что государственный праздник. Казнят королеву! Даже самые трудолюбивые из граждан откладывают свои дела до следующего дня, собираются, готовятся, будто на гастроли заезжего цирка-шапито. Спит Рур. Спит и сапожник, и землекоп и сборщик податей. Завтра большой день.
Только один человек в эту ночь не спит. Редгорд…Старейшина беспокойно смотрит в окно и задумчиво курит трубку, пуская колечки в потолок. Он ждет…
Наконец, у главных ворот застучали копыта. Послышалось громкое фыркание лошадей. Оклик стражи. Установленный пароль сказан, и ворота призывно разъезжаются в стороны. Помнится при Эдварде и его дочке въезд в Твердыню после десяти вечера был запрещен, но это указ Редгорд отменил. Как и сделает много чего другого, только бы поскорее все бы позабыли о временах прошлого.
По галлерее шагали, громко топая каблуками подкованных сапог. Дверь в покои старейшины заскрипела и открылась. На пороге стоял приезжий в темном плаще с глубоким капюшон, скрывающим лицо. В темноте комнаты эта фигура выглядела устрашающе.
Редгорд склонился в поклоне перед неизвестным. Долго не поднимал головы, демонстрируя свою преданность этому человеку.
–Ну здравствуй, старейшина,– сильные уверенные руки, украшенные дорогими перстнями откинули плащ и перед