Я вижу, как ты её любишь, и какой ты терпеливый человек. Мне только одно не нравиться в тебе, что ты не сопротивляешься… Вот со мной, почему?
– Я не знаю, – прошептал Григорий. – Я люблю Ингу, и ради неё готов на всё…
– Ну, на это можно было и не соглашаться, – засмеялся Аксёнов.
– Вы меня не спрашивали, вы изнасиловали…
– Да, и мне понравилось…
– Я завтра уеду, – сказал Григорий. – Я не хочу оставаться здесь, с вами…
– Нет… – вдруг сорвался негромкий восклик у Аксёнова, он моментально представил, что он один в пустой комнате, и его охватил ужас. – Прошу тебя, не уезжай… Хочешь, у нас не будет секса? Только не уезжай. Хочешь?
– Да, хочу… Я не хочу, чтобы был секс…
Опустилась тишина. Писатель уснул. Григорий уткнулся в подушку и зарыдал. Ему было противно на душе и горько. Он больше ни во что и никому не верил… Инга? Как этот насильник мог помочь, чтобы та стала его? Только силой.. Это всё сводило его с ума. Раньше у него не было внутреннего диалога, теперь же он постоянно говорил и говорил сам с собой, не получая никакого ответа на свой вопрос, будет ли он когда-нибудь счастлив. Григорий встал и оделся в полумраке, стараясь не шуметь. Не долго думая, он взял ключи от машины Аксёнова. Кража авто на фоне изнасилования пустячок… Григорий завёл двигатель, ожидая, что вспыхнет в доме свет и писатель с криками выбежит. Этого не случилось, и через полчаса он уже был за пределами посёлка, двигаясь по трассе к Геленджику…»
…книга изменилась! Это случалось с книгой крайне редко, на памяти Аксёнова это был только третий случай. Никто, ни один человек на земле не был способен изменить личный сюжет. Ни он сам, автор книги и её же персонаж, ни Додик, самый великий маг, никто. В книги судьба человека на 100 лет вперед, и она почти дописана, почти окончен сотый том. В эту ночь, когда Аксёнов надругался над Григорием, изменился тринадцатый том. Каким-то образом Григорий исказил дальнейший сюжет. Но как? Ведь для этого нужна была колоссальная энергия желания, такая какая могла быть только у изначального существа, когда рождалась вселенная!
Аксёнов не понимал… Он не всё мог понять даже в том, чем занимался тридцать лет, просто делал и всё. У него не было ни специального образования… да и вообще никакого… У него не было и выбора, когда в возрасте шестнадцати лет он встретил учителя. Всё началось до встречи за четыре года. Мише тогда было всего лишь двенадцать. Он любил оставаться дома один, начинался переходный возраст, и как только уходили родители, Миша брал школьные фотографии, рассматривал одноклассников и онанировал. Так поступают все мальчики его возраста. Но однажды…
…отец с матерью собирались в гости. Было восемь вечера. Миша с нетерпением ждал. Он представлял, дверь закроется, он разденется, снимет даже трусики. Будет ходит по квартире как нудист, а возможно, кто-то увидит его из окна соседнего дома. Хорошо бы, что девочка… и если даже мальчишка… От всех этих фантазий писун торчал колом, оттягивая спортивные брючки. Мама даже два раза сделала замечание,