чаще всего ночует здесь, у Пети…
…За дверью, наконец, гремит засов – мы гурьбой вваливаемся в избу. Среди проснувшихся Рубля нет; уставясь на милицию, сидит на лежанке сонный Петя М—цев, восемнадцати лет, выглядывают лица его сестер и матери, опухшей от сна, со спутанными волосами. Семья, лениво переругиваясь, отходила после «дискотеки». Маленькая Надя, хлопая в ладоши, кричала на котенка:
– Ой, проснулся! Дай…
– Не трожь котенка, сдохнет! Он лапы о печку обжег!
– Да нет, ходит! – Петя за шкурку, как спущенный шарик, поднимает обвисшего жалкого инвалида и ставит на пол. Шатаясь и припадая, котенок ползет в кучу тряпья…
– Ну, что, Петро, с Рубленком в сады опять не ходили? – спросил привыкший к этому быту опер Плотников и, наметанным глазом выловив в куче одежды «вещдок» – проходящую по одной из краж рубашку-«олимпийку», откладывает, чтобы отдать следователю в Дёме.
– Да он у нас уже не ворует, – выкрикивает мать. («С несовершеннолетними пьет», – шепнул участковый).
– Ага. А если ты велела в тот раз ворованные вещи в посадку унести, так уж и ничего не знаешь…
На лице у Пети отразилось уныние: сейчас к возбужденному против него уголовному делу добавляют новые эпизоды. Опять пойдут вопросы про 12 тысяч рублей, которые они своровали в саду и давно пропили, про резиновые сапоги, которые зачем-то взяли из домика и сожгли. Пикантность ситуации заключалась в том, что друзья, ломая домик за домиком по ряду, обчистили большого начальника1. Но поскольку Петро и Рубль при галстуках на сессиях не сидят, им это «до лампочки»…
– Зачем сапоги-то брали?
– А фиг знает…
– А почему объектом воровства выбираете именно сады?
Петя впервые оживляется от наивности вопроса:
– Так куда здесь еще лазить? Здесь, кроме садов, ничего нет…
И тут опер Плотников врасплох задает главный вопрос, за которым шли:
– Ты Ленина видел?2
– Нет! – чуть не крестится Петя.
– Где он прячется? В подполье, что ли, ушел?
– Не знаю…
Чтобы читатель не принял это за допрос марксиста, заметим, что Ленин – это кличка двадцатилетнего Владимира Ананьева из д. Жуково Уфимского района, проходящего по делу о воровстве из садовых домиков. И врать Петру нет никакого резона: наглый Ленин провел их с Рубленком, как сосунков, – «опрокинул» (то есть сбыл) на вокзале совместно краденный в садах телевизор и вещи и скрылся, не поделившись с товарищами…
Пока семейка обсуждает с Плотниковым перспективы поимки тезки великого Ильича, я успеваю ввернуть Пете вопрос:
– Слушай, а за что его Лениным зовут? Похож, что ли?
– Да не-е, за привычку. Он как напьется, все думает, как Ленин…
– Я все равно его поймаю, – обещает Плотников.
Мы выходим на свежий воздух, и Плотников рубит рукой вдаль:
– Все