А если надо будет, мы с дедушкой весь город обойдём, без чьей – либо помощи, если конечно он ногу свою новую приладит. А дом Корней твоей семье отойдёт и Альбине, тебе уже дедушка давно сказал. Только дайте нам богу душу отдать спокойно. Так что побойся бога говорить про Вадима всякую чушь. Не чужой он нам человечек, а один из близких родственников. И рос он примерным мальчиком.
– Простите, баба Наташа? – виновато произнёс Корней, – я не хотел вас огорчить. Просто я этого хлюста Вадима, знаю лучше вас. Я понимаю, он вам прямым родственником является. Но я время с ним больше провёл, чем вы. Вот и сейчас мать бросил на самостоятельное выживание. Разве это дело?
– Да ни чему ему от нас не надо? – возмутилась баба Наташа, – в Германию он едет за машиной, вот и пришёл за адресом Мориса. И ещё заедет, я ему посылочку передам. А то, что он на мать свою плюнул, для меня это не новость. Что может быть хуже для матери, чем холод и равнодушие от родного сына? Хотя она сама виновата во многом. Мальчишка рос без материнской ласки. Он только у нас, её и получал. Сами знаете, как строг был с ним дядя Саша.
– Кстати, а как Фаина оклемалась хоть немного? – спросил дед, крутя в пальцах изящную зажигалку, и в то же время смотрел через окно в сторону острова.
На острове прямо за рекой догорал костёр, от которого вился сизый дымок и постепенно исчезал в синеве горячего воздуха. Солнце словно уткнувшись в образовавшиеся отмели, своими лучами безжалостно поджаривало их. Чуть в стороне он увидал резиновую лодку с двумя мальцами. Их он узнал без очков, – это были внуки Карпа, Мишка и Феликс – продолжатели рода Нильсов. Ему вдруг нестерпимо самому захотелось покидать удочку рядом с ними.
Отъехав от своего наблюдательного пункта, он посмотрел с хитрецой на Корнея:
– Погожий денёк сегодня, – может рыбки Захару съездить половить?
– У твоего Захара рыбой полный холодильник забит, – отдыхай сегодня, – пробурчала баба Наташа. – Нечего Корнея от дел отвлекать. В выходной на зорьке и я с вами половлю. Всё равно с первыми петухами встаю.
– Ну, как там Фаина? – переспросил он, мысленно отказавшись от идеи покидать удочку.
– Фаина уже ходит. Я ей немного помогла. Плиту газовую нашу старую ей отвезла с Иосифом на его газели. Одежонку, которую не ношу, тоже отдала. Но выпивать не бросила. Определила себе ежедневную норму по семьдесят пять граммов в день. Говорит, если резко бросит пить, значит разгневать человеческую физиологию. Возможно, она и права? Ведь я считала она не поправиться, – совсем плохая была. Я вначале думала у неё помимо инсульта ещё белая горячка? А нет, голова у неё в порядке. Даже память частично восстановилась. Может, она наполовину симулировала свою болезнь?
– С неё станется, артистка ещё та! – сказал Корней.
– Да, конечно, она вытянет! – не задумываясь, ответил дед. – Симулянты самый крепкий и артистичный народ, они не во вред своему здоровью умеют нужный кусочек от пирога отрезать. И я их не осуждаю. Это