а потом БАЦ… и запретили!
– Говорят, она была опасной для генома человека, да и желающих стало слишком много, очередь растянулась на годы.
– Как бы не так! Просто им не зачем помогать таким как мы. Ты видел председателя? Он твой ровесник, а выглядит на сорок лет. Вот для кого придумана ДНК-реконструкция, они собираются жить вечно, а ты им зачем?
Первый собеседник, видимо, долго переваривал услышанное, нахмурив брови. Потом он выпил из своего стакана и сказал:
– Слышал? В Восточном районе опять беспорядки, сожгли несколько патрульных машин. Говорят, опять кого-то отправили на ОТУ-11 (орбитальное тюремное учреждение номер одиннадцать).
«М-да… а мой статус две тысячи пятьсот семьдесят три бала, и я лечу на Селестию, да ещё бесплатно! Занятно…» – подумал Тучек. После очередной порции виски, Тучеку надоело слушать бесконечные: «Йо-ло-хо ло-ло, йо-ло-хо ло-ло», тем более что большинству исполнителей кто-то явно на ухо наступил. Он расплатился за выпивку, прислонив кредит-браслет к датчику на тыльной стороне кисти Фреда, вышел наружу и направился вдоль улицы, в надежде поймать аэротакси. В голове всё ещё крутился дурацкий йодль, от чего разболелась голова, да ещё единый интерфейс постоянно напоминал о себе входящими звонками и сообщениями, но ему не хотелось сейчас на них отвечать. Впереди показалась станция пневмопоезда. Взлетев на скоростном лифте на платформу, Крис вслед за другими пассажирами проследовал в капсулу и занял кресло в левом ряду у окна. Капсула быстро набрала скорость, и здания за окном превратились в неразличимый частокол. Примерно через полчаса он добрался до своей маленькой квартирки, хлопнул двойную порцию орбитального виски (говорят, его производят на орбитальной станции в условиях невесомости), а потом ещё одну и подумал, что орбитальный виски – такая же дрянь, как и обычный земной. Затем новоиспечённый космический турист плюхнулся на кровать и, накрыв глаза рукой, тут же уснул.
На следующий день в редакции Тучека встречали бурными овациями. Сам герой лишь скромно отмахивался и кивал головой, которая предательски болела после вчерашней выпивки. Он был небрит и изрядно помят (речь шла о лице, поскольку одежда уже давно производилась из немнущихся материалов). В последние годы он частенько так выглядел, что никак не отражалось на качестве его работы. Тучеку было тридцать семь лет, его пытливые карие глаза и фактурное лицо, выдавали в нём человека умного и проницательного. Неизменно прямые брови, тонкие губы и слегка заострённый подбородок делали его лицо немного печальным. Когда-то длинные, тёмно-каштановые волосы теперь были коротко подстрижены, на лбу появились морщины, а баки слегка засеребрились. Несмотря на это за ним до сих пор волочились женщины, хотя он редко отвечал им взаимностью, а если это и случалось, то связь была яркой, но мимолётной и быстро угасающей. Он словно находился на распутье, в постоянной неопределённости и никак не мог